Маргарет Этвуд - Телесные повреждения

— Он это делает открыто? — интересуется Ренни.

— По радио, друг мой, — говорит Минога. — Что касается людей, то многие боятся Эллиса, а остальные им восхищаются, не его поведением, как вы понимаете, а тем, что это ему сходит с рук. Они видят в этом силу и восхищаются местным боссом. Он тратит деньги на новые машины и тому подобное для себя и своих друзей, и толпа аплодируют. Они смотрят на меня и говорят: «Что ты можешь для нас сделать»? Если у тебя самого ничего нет, ты здесь никто. Старая история, друг мой. У нас сначала будет Папа, а затем революция или что-нибудь в этом роде. А потом американцы начнут удивляться, почему убивают людей. Надо сказать милым канадцам, чтобы они прекратили давать деньги этому человеку.

Ренни знает, что ей полагается быть в ярости. Она помнит ранние семидесятые, этот праведный гнев, который полагалось ощущать. Не ощущать его было очень немодно. Но сейчас она чувствует только, что ей навязываются. Праведный гнев отыграл свое.

— Что это даст, даже если я обо всем напишу? Я не смогу это здесь напечатать. Я никого не знаю.

Минога смеется.

— Не здесь, — говорит он. — Здесь есть только одна газета, и Эллис купил редактора. Все равно, мало кто умеет читать. Нет, вы должны опубликовать это там. Это поможет, к этому прислушиваются, они чувствительны к помощи из-за рубежа. Они будут знать, что за ними наблюдают, что кто-то знает, что они творят. Это прекратит эксцессы.

Ренни думает, что же такое эксцесс.

— Простите, — говорит она. Но я не могу представить, кто бы мог за это взяться. Нет даже сюжета, ничего не случилось. Вряд ли это представляет общественный интерес.

— Больше не существует таких мест, которые не представляли бы собой общественный интерес, — говорит Минога. — Милые канадцы этому до сих пор не научились. Кубинцы строят большой аэропорт в Гренаде. ЦРУ уже здесь, они хотят пресечь все это в корне, русские тоже. Для них это представляет общественный интерес.

Ренни с трудом сдерживает смех. Тему «ЦРУ» заездили до смерти, теперь это никто всерьез не принимает, не может быть, чтобы он говорил серьезно.

— Наверное их интересуют ваши природные ресурсы, — улыбается она.

Минога смотрит на нее через стол в упор, улыбаясь своей кривой улыбкой, уже не так приветливо и дружелюбно.

— Как вы знаете, кроме кучи песка, у нас мало что есть. Но взгляните на карту, друг мой, — он уже не просит, он наставляет. — К югу от Святого Антония лежит Святая Агата, к югу от Святой Агаты — Гренада, к югу от Гренады — Венесуэла со своей нефтью, третий по значимости импортер для Штатов. К северу от нас находится Куба. Мы звено в цепочке. Тот, кто нас контролирует, контролирует нефтяной транспорт в Соединенные Штаты. Суда из Гвианы на Кубу везут рис, с Кубы на Гренаду оружие. Это не игрушки.

Ренни откладывает палочки. Есть слишком жарко. Она себя чувствует так, как будто наткнулась на какую-то газету с лево-либеральным душком, с двухцветной обложкой, потому что на трехцветную денег не хватает. Она позволила разговору зайти слишком далеко, еще минута и ей уже не уйти.

— Это не моя тематика, — говорит она. — Я просто этим не занимаюсь. Я пишу об образе жизни.

— Образе жизни? — Минога озадачен.

— Ну, понимаете, что люди носят, что едят, куда ездят в отпуск, чем обставляют гостиные, — все такое поясняет Ренни со всей возможной легкостью.

Минога задумывается на какое-то мгновение. Затем улыбается ей ангельской улыбкой.

— Можно сказать, что я тоже озабочен образом жизни, — говорит он. — Наш долг об этом беспокоится. Что люди едят, что они носят, я и хочу, чтобы вы об этом написали.

Он ее поймал.

— Хорошо, я подумаю, — говорит она с трудом.

— Прекрасно, — радуется Минога, весь сияя. — Этого я и хотел. Он снова берет палочки и соскребает остаток моллюсков в свою тарелку. — А теперь я хочу дать вам хороший совет. Остерегайтесь американца.

— Какого американца?

— Мужчину, — говорит Минога. — Он торговец.

Видимо, он имеет в виду Поля.

— И чем же он торгует? — заинтересовывается Ренни. Она впервые об этом слышит.

— Друг мой, вы так наивны.

Напротив отеля, через дорогу есть маленький канцелярский магазинчик, и Ренни идет туда. Она игнорирует исторические романы, вывезенные из Англии, и покупает местную газету, «Квинстон Таймс», за ней она и пришла. Ею движет чувство долга, по крайней мере, это она должна сделать для доктора Миноги.

Хотя ей совершенно ясно, что у нее нет никакого желания делать то, что он от нее хочет. Даже если бы и возникло такое желание, вряд ли она смогла бы бегать по улицам и заговаривать с людьми, они не поймут, о чем речь, решат, что она к ним клеется. Она не смогла бы все толком изучить, в библиотеке нет книг, здесь вообще нет библиотеки. Она лицемерка, но придумайте что-нибудь получше. Это решение в духе Грисвольда. Если не можешь сказать ничего хорошего, молчи. Она должна была ему сказать, я умираю. Не рассчитывайте на меня.