Маргарет Этвуд - Телесные повреждения

— Министр Юстиции, — поясняет Поль.

— А что будет? — спрашивает она думая о том, дадут ли ей компенсацию за экскурсионный билет, если она уедет обратно, раньше срока.

— Слегка потолкаются, попихаются, — говорит Поль. — Волноваться нечего.

Тем временем толпа начинает забрасывать грузовик всем, что попадется под руку. «Фрукты», — думает Ренни, они подбирают из развалов на тротуаре. Смятая пивная банка ударяется о стену рядом с ее головой, отскакивает.

— Они целились не в вас, — успокаивает ее Поль. — Но я вас провожу до отеля. Иногда они пускают в ход битое стекло.

Он отодвигает стол, чтобы ее выпустить, и они продираются сквозь толпу, против течения. Ренни раздумывает, не спросить ли его про теннисные корты и рестораны, и решает, что не стоит. Она уже и так проявила себя достаточно легкомысленной особой. Затем она спрашивает себя, не пригласить ли его на ланч, но решает и этого не делать. Ее могут неправильно понять.

Что касается ланча, оно и к лучшему. Ренни получает пригоревший поджаренный сэндвич с сыром и стакан грейпфрутового сока из банки, и похоже, что это все, что у них есть. После фруктового пирога она вынимает карту Квинстауна и проглядывает ее с легким отчаянием: у нее возникает неприятное ощущение, что она видела уже все, что можно посмотреть. Хотя с другой стороны мола есть риф, который ограничивает гавань. Можно сесть на лодку и добраться до него. На фотографии в брошюре изображена пара угрюмых рыб. Выглядит это не очень обнадеживающим, но на пару абзацев потянуть может.

На карте показан прямой путь к морю. Ренни находит дорогу, но это только зачаточная тропа; она проходит за отелем вдоль чего-то похожего на сточную трубу. Почва сырая и скользкая. Ренни пробирается вниз, жалея, что она не в тупоносых сандалиях. Этот пляж не был одним из тех семи чистых пляжей, со сверкающим, переливающимся, как драгоценные камни, песком, которые разрекламированы в брошюре. Этот — узкий, усыпанный гравием и усеянный комками слипшегося ила дегтярного цвета, мягкого как жвачка. Сточная труба впадает в море. Ренни перешагивает через нее и идет налево. Она проходит мимо сарая и весельной лодки с уловом, где трое мужчин отрезают рыбам головы, потрошат ее и кидают в красный пластиковый мешок. Рыбьи пузыри, похожие на использованные презервативы, захламляют пляж. Один из мужчин ухмыляется Ренни и поднимает рыбу, подцепив ее пальцем за жабры. Ренни мотает головой. Она могла бы их сфотографировать и написать что-нибудь о свежей морской пище и здоровой жизни на природе. Но тогда ей придется купить рыбу и таскать с собой эту дохлятину целый день.

— Во сколько встречаемся вечерком? — произносит один из них у нее за спиной. Ренни его игнорирует.

На некотором расстоянии видны две лодки с навесами, более-менее в том месте, где они и должны быть по карте. Она бредет по пляжу. Когда рыбья требуха остается позади, Ренни снимает сандалии и бредет по мокрому спрессованному песку, по кромке воды. Слева теперь видны горы, плавно возвышающиеся за городом, покрытые однообразной клочковатой растительностью.

Лодки не отходят, пока не наступит полный прилив. Она покупает билет у хозяина лодки «Принцесса Анна», выглядевшей не такой развалюхой, и садится на колкую траву в тени кустов. Другая лодка называется «Принцесса Маргарита». Пассажиров явный недобор: седоволосая пара с биноклями и простодушной жаждой удовольствий во взоре, пенсионеры со среднего Запада и две девочки-тинейджеры, белые и веснушчатые. На обеих майки с надписями: ПОПЫТАЙ СЧАСТЬЕ С ДЕВСТВЕННИЦЕЙ (ИСЛАНДИЯ) и СОБСТВЕННОСТЬ ТЮРЬМЫ ГРАФСТВА СЕН МАРТИН. Ждать нужно полчаса. Девочки стаскивают свои майки и шорты, и оказываются в бикини. Они садятся на грязный пляж, втирая друг другу масло в распаренные спины. «Рак кожи», — думает Ренни.

У платья Ренни воротничок под горлышко. Хотя оно и без рукавов, ей уже слишком жарко. Она глядит на обманчиво синее море. Даже несмотря на то, что она видела сточную трубу неподалеку, ей не терпится в него погрузиться. Но она не плавала со времени операции. Она до сих пор не нашла подходящего купальника: это ее оправдание. Истинный же страх, хотя и необоснованный, таится в том, что в воде шрам разойдется, разъедется, как испорченная молния, и ее вывернет наружу. Тогда она увидит то, что видел Дэниэл, когда смотрел в ее внутренности, а она без сознания лежала на столе, как снулая рыба. Отчасти поэтому она в него и влюбилась: он знает про нее что-то, чего она сама не знает, он знает как она выглядит изнутри.