Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

Снег всё ещё падал, покрывая поля, деревья и дороги всё более толстым слоем. Фарида твердо решила сегодня же уехать отсюда куда-нибудь в густонаселенный пункт, или же любыми способом найти Гурркалона и уехать к нему.

Фарида одела, обула своих детей, и направилась по глубокому снегу в сторону здания правления колхоза, чтобы отдать ключи от полевого стана бригадиру Довулу. В здании правления Довула не оказалось. Фарида пошла к нему домой и постучала в ворота. Через несколько минут ворота открыл сам бригадир Довул, который, увидев Фариду, обрадовался:

— О-о, какие гости к нам пришли! Добро пожаловать, Фарида-апа! Чего же Вы стоите здесь, заходите! А то холодно на улице, особенно детям… Ну как, друзья мои, Вы пришли к нам в гости, да?! Это хорошо! — сказал он, поглаживая голову детям.

Фарида взгрустнула:

— Спасибо, Довулбек-укажон! Зайдем как-нибудь в другой раз. Спасибо за проявленную Вами доброту. Вы протянули нам руку помощи в трудные дни нашей жизни. Да благословит Вас Бог. Мы уезжаем в город к одному знакомому человеку с чистой душой, который похож на Вас. Присмотрите, пожалуйста, за нашими вещами. Как только появится возможность, я приеду и заберу их — сказала Фарида.

Насчет вещей не беспокойтесь. Я присмотрю. Понимаю, Фарида-апа, Вам очень трудно сейчас. Была бы моя воля, я бы выделил Вам комнату в своём доме, но я боюсь сплетен, из-за которых могу потерять семейный покой и авторитет перед руководством. Тем более жена моя очень ревнивая и вспыльчивая. Если чего, она меня съест живьём, без салата и кетчупа. Так что, прошу прощения, апа… Да, Вы сильно не переживайте, вот увидите, всё будет хорошо… И потом, это самое… если не удастся Вам найти жильё, приезжайте, я поговорю с председателем колхоза, придумаем что-нибудь, хорошо? — сказал бригадир.

— Хорошо — сказала Фарида и, попрощавшись с Довулом, направилась туда, где на пути в город останавливается автобус «Пазик» жёлтого света.

Она долго стояла с детьми на автобусной остановке. Дети начали жаловаться на лютый холод, топча маленькими сапожками замерзшую землю и плача.

— Мама, мне холодно — сказала Зулейха.

— Мне тоже — плакал Мекоил.

— Потерпите, милые мои, потерпите. Сейчас приедет автобус похожий на буханку хлеба, и мы быстренько войдём в салон. В салоне автобуса обычно тепло. Вы там даже вспотеете от жары — сказала Фарида, успокаивая детей.

Наконец приехал автобус, и Фарида с детьми вошла в солон. В автобусе людей было битком, как говорится, яблоку негде было упасть. Фарида ехала стоя, опасаясь карманников. Рядом с ней на сидениях сидели двое в кепках, небритые, как домовые. От них шел запах водки с чесноком, похожий на запах потных ног. От этого отвратительного запах Фариду стошнило.

Эти двое вели разговор:

— Ты помнешь, Иргаш, какими мы были уркаганами в юности? Помню, я летом в одних шароварах залезал, блин, в автобус, надевая на свое достоинство презерватив. Ехал в толкотне, плотно прижимаясь к девушкам, похожим на булочки. На них были очень короткие, нежные крепдешиновых платья, сквозь которые виднелись их нежные трусики «ласточки», и я ехал, радуясь неровной дороге, так как автобус трясло, и создавалась давка. Я тащился, пьянея от наслаждения, и на время мои зрачки исчезали из моих глаз, как у вампира. Ехал я от одной остановки до другой, прижимаясь к девушке и сопровождая её, пока она не выходила из автобуса, мягкая, словно свежая булочка, в коротком и тонком крепдешиновом платье. К вечеру я возвращался домой усталым и голодным. И так каждый день… Во были времена, да, чувак?.. — сказал он.

Выслушав этот рассказ, его собеседник, который курил окурок, громко засмеялся, показывая свои больные, гнилые десны. От этого вида Фариду тошнило ещё сильнее. В толкучке дети согрелись и перестали жаловаться на холод. Из-за недостатка свежего воздуха, Фарида измучилась и решила открыть люк, чтобы сверху поступал воздух и проветривал затхлый салон. Тут начал орать один мужчина с ослиным лицом и ножницами стрижеными волосами:

— Что вы делаете, ханум (госпожа)?! Вы хотите, чтобы я простудился?! Тем более у меня аллергия на холод. Когда холодно, лицо мое пухнет, словно лицо, которое укусила оса! Потом моё тело начинает чесаться. Чешется оно изнутри, и я чешу себя железной расческой до крови, но никак не начешусь! Доктора честно признались, что перед моей болезнью мировая медицина просто бессильна. И тогда я пошел к знахарю, ну, к этому народному целителю — табибу. Он выписал мне рецепт на латыни, чтобы я не смог его прочитать. С этим рецептом я поехал в народную аптеку, которая находится около городской свалки, и аптекарь, увидев рецепт, сказал, что этот препарат дают агрессивным душевнобольным, которых бьют воспитатели — кик-боксеры с черным поясом, с целью усмирить их в критический момент. Я купил лекарство и сразу проглотил одну таблетку без воды. Вот с тех пор благодарю Бога, что не выпил две таблетки сразу. Потому что когда я вышел на улицу пятиэтажный дом без лифта начал падать на меня. И чтобы люди и их семьи не остались под обломками, я упёрся двумя руками в стену многоэтажки и стал кричать людям: