Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

— Спасибо, что пришли, Фарида. Я знал что Вы придете. Не плачьте, ради Бога. А то я тоже заплачу — сказал он.

От улыбки горели его глаза.

— Простите, Гурракалон-ака, что я поздно узнала об этом. Ещё раз прошу прошение за то, что я пришла с пустыми руками — продолжала плакать Фарида.

— Да, что Вы, не думайте даже об этом. Ваш приход для меня — всё. Вы не знаете даже, что Вы своим приходом подарили мне силу. Теперь я передумал умереть. Какая Вы у меня красивая, Фарида! — сказал Гурракалон.

— Да уж, скажете тоже. Какая я красивая?. Эвон какая толстая — сказала Фарида.

— Нет, Фарида, не говорите так. Этими словами Вы задеваете мои чувства. Это Вам кажется, что Вы некрасивая. А для меня нет женщины красивей Вас во всем мире! Я люблю Вас и я готов отдать за Вас свою жизнь! Причем с легкостью, с радостью! Поверьте. Я Вас теперь никому не отдам! Даже Вашему мужу! Теперь мы будем жить вместе! У меня есть отдельный дом на берегу реки! Я увезу Вас туда вместе с Вашимы детьми и Вашей свекровью. Там будем жить спокойно, по-человечески и всегда будем вместе! — сказал башмачник Гурракалон, и из его глаз потекли слезы.

— Успокойтесь, Гурракалон-ака. Вам нельзя волноваться. Врачи так говорят — сказала Фарида, успокаивая башмачника Гурракалона.

— Дайте мне руку. Я хочу держать Вашу руку — сказал Гурракалон.

Фарида не знала, что делать. Потом, оглядываясь назад в сторону двери, сказала:

— Нет, ну… зачем Вам моя рука — смутилась она.

— Прошу вас — умолял Гурракалон.

После этого Фарида осторожно подошла к койке и протянула руку Гурракалону. Тот притянул к себе пухленкую, нежную руку Фариды и поцеловал её пальцы. От приятного волнения Фарида почувствовала дрожь внутри и от этого опянеюшего чувство слегка закружилась её голова.

Тут прозвучал голос медсестры, которая сказала, что время у Фариды истекло, и что дальше она может утомить больного.

— Ну, Гурракалон-ака, мне пора уходит. Берегите себя, я завтра приду — сказала Фарида и собралась уходить.

— Хорошо моя милая, только прошу об одном. Там, в тумбочке, лежат печенье, конфеты, булочки с пряниками и много фруктов. Возьмите и отнесите всё это детям и Вашей свекрови, пожалуйста — сказал башмачник Гурракалон.

— Нет, нет, что Вы, Гурракалон-ака, ешьте сами. У нас дома все есть. Сама пришла с пустыми руками, как же я могу забрать то, что Вам предназначено? — сказала Фарида.

— Фарида, не отказывайтесь. Иначе разорву все эти шнурки и умру — сказал упрямо Гурракалон. После этих слов Фариде ничего не оставалось делать, как повиноваться Гурркалону, и она положила всё, на что указал Гурракалон, в запасную сумку. Потом поблагодарила его и, попрощавшись с ним, вышла из палаты с тяжелыми сумками в руках.

Когда Поэт Подсудимов проснулся в дупле тутового дерева, на улице шел кривой снег. Такой аномалии давно не наблюдалось. Поля уже лежали под белым пушистым и толстым одеялом снега. Поэт Подсудимов обрадовался тому, что этот снег может помочь помириться с Сарвигульнаргис.

С этими мыслями он вышел из дупла и спрыгнул вниз, словно астронавт, который спрыгивает с космического корабля на поверхность луны.

— Какая красота, Господи! Первый снег! Он похож на первую любовь! На гладкой поверхности поля нет ни единого следа! Белое безмолвие! Даже природа потеряла дар речи от удивлении, глядя на эту белизну! — подумал Поэт Подсудимов и умылся, потерев лицо снегом. Потом поел немного снега и пошел, спотыкаясь в глубоком снегу, в сторону полевого стана. Не доходя до него, он остановился. Ему в голову взбрела мысль написать своими следами на снегу имя Сарвигульнаргис. Он так и сделал. Шагая по снегу, он очень крупными буквами написал слова «Сарвигульнаргис, я Вас люблю!». Потом пошел дальше к полевому стану, чтобы сообщить об уникальной надписи Сарвигульнаргис, которая наверно спала сейчас крепким детским сном, не зная о том, что выпал первый снег. Когда Сарвигульнаргис выйдет из полевого стана, увидев огромную надпись, она густо покраснеет и улыбнётся Поэту Подсудимову как в прошлый раз. А, может, они вместе начнут катать снежный ком и вылепят большого снеговика.

С этими мыслями Поэт Подсудимов продолжил путь в сторону полевого стана, где сейчас спала его возлюбленная Сарвигульнаргис. Но когда он подошел к полевому стану, то узнал, что приехавшие из города на помощь хлопкоробам люди уехали. Узнав об этом, Поэт Подсудимов, от бессилия, встал на колени, словно человек который приседает у могилы. Потом он упал лицом в снег и горько заплакал. Он долго плакал, тряся плечами, лежа на снегу. Ему казалось, что всё население планеты вымерло, и только он остался жив. Какая-то бесконечная пустота глядела на него огромными глазами и молчала. Теперь ему было все равно. Он не боялся даже замерзнуть здесь прямо на хлопковом поле, словно мамонт. Из-за неосторожно произнесенных лихих слов он лишился такой красивой и талантливой женщины. Какой он безмозглый дурак!