Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

— О, Боже, что же это такое — а?! Что я тебе сделал плохого, Господи?! За что?! О, дай бог, чтобы бесценные рукописи мои не сгорели! — бормотал он как в бреду.

Потом побежал что есть мочи в сторону своего горящего жилища. Прибежав к месту пожара, Поет Подсудимов быстро залез в горящее дупло, словно бестрашный пожарник, не слушая жену, которая умоляла его, крича диким голосом и прося его, чтобы он не заходил в горящее дупло. Поэт Подсудимов, долго не задержавшись внутри, вылетел обратно с рукописями в обнимку. Потом, тяжело кашляя, он упал на землю. Сарвигульнаргис бросилась к нему, и стала гасить его горящую одежду. Когда она погасила огонь, Поэт Подсудимов лежал на земле весь обгорелый. Половина его волос, брови и борода сгорели, лицо его почернело от копоти, как у шахтёров, которые работают в глубинах угольных шахт далекого Кузбасса. Из обгоревшей, почерневшей, дырявой одежды Поэта Подсудимова поднимался дым струей, как из трубки индейцев с длинным мундштуком. Он лежал, глядя в бескрайнее и вечное небо, обнимая свои бесценные рукописи и кашляя от удушья, как астматик.

— Слава Богу, что мне удалось спасти важные рукописи. Я счастлив! Сарвигулнаргис, милая, ты не беспокойся обо мне. Дорогая, гаси быстрее пожар, лей воду в огонь! Приказываю! — сказал он, тяжело дыша, как раненный военноначальник на войне.

— Хорошо, дадаси! — сказала Сарвигульнаргис и побежала, гремя ведром, к арыку. В этот момент недалеко, от места, где лежал Поэт Подсудимов, кто-то застонал и заговорил:

— Слава тебе, Всевышний, что я спас икону с твоим изображением! Благодарю, Боже, за своевременный подмогу, за то, что мы не сгорели в горящем дупле!..

Это был Чотиркардон, у которого тоже почернело лицо от копоти. Одежда его тоже обгорела. Он глядел в бескрайнее хмурое небо и слабо крестился.

Тут в помощь Сарвигульнаргис пришел сам Бог, и начал лить дождь. Раскатами гремел гром, и сверкала молния. Дождь лил так сильно, что очень скоро пожар в дупле локализовался.

— Слава тебе, Аллах, за дождь, за помощь! — сказал Маторкардон, стоя под дождем с обмокшей чалмой на голове и протянув руки к небу.

Его лицо светилось в свете молнии, словно серебряная маска с золотыми отливами.

— Спасибо, матушка природа, за то, что ты погасила пожар и помогла нашей маме! Пионер, будь хотов ко всяким природным бедствиям! Всегда хотов! — крикнул Буджуркардон, ковыляя под ливнем.

Сарвигульнаргис плакала под шумящим дождем, и её распушенные обмокшие черные волосы блестели при свете молнии как водоросли в коралловых рифах Атлантического Океана.

На следующий день Поэт Подсудимов начал вести свое собственное расследование по поводу пожара, который произошел в дупле тутового дерева. Но никто из его приемных сыновей так и не взял ответственность на себя за совершенный теракт.

Директор шкаф школы учитель птичьего языка и литературы Далаказан Оса ибн Коса, с аппетитом съев хрустящий твердый как камень кусок засохшего хлеба, который кто-то из школьников оставил в парте, проверял диктант по птичьему языку, написанный учениками с многочисленными ошибками. Среди них только диктант ученика-отличника низкорослого пузатого милиционера с лысой головой с ученической сумкой за плечами еле тянул на тройку. После проверки тетрадей великий учитель языка пернатых решил заглянуть в Интернет, чтобы проверить, нет ли писем в его электронном почтовом ящике. Включив свой компьютер, нарисованный карандашом на стене шкафа, он обнаружил ценное письмо от вежливого врача Космодромова в виде извещения о повышении. Прочитав письмо, Далаказан Оса ибн Коса разбудил своих учеников и показал им извещение. Потом взгромоздил свою шкаф-школу вместе со своими учениками на плечи (кроме ученика отличника низкорослого пузатого милиционера с лысой головой с ученической сумкой за плечами) и отправился пешком в город к вежливому врачу товарищу Космодромову, который работал в больнице, где лечились больные, болезни которых были связаны с душой. Ученик-отличник низкорослый пузатый милиционер с лысой головой с ученической сумкой за плечами шел впереди, как всегда с зажженным фонарем в руках, указывая дорогу в густом тумане. Они шли долго, разговаривая иногда на птичьем языке. Поскольку они долгое время изучали птичий язык и литературу у них постепенно начала развиваться птичья интуиция, которая помогала Далаказану Оса ибн Коса и его усердным ученикам и они легко стали ориентироваться в пространстве даже с закрытыми глазами. Это очень радовало Далаказана и его учеников.