Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

— Очень приятно. Меня зовут Фаридой а это мой старший сын Ильмурад. А те двое маленьких — это Мекоил и Зулейха — сказала Фарида.

— Простите, Хорухазон Пахтасезонувуч-ака, а что такое баталист? — спросил Ильмурад вежливо.

— Художник баталист — это чек, который рисует войну. Хотя я и не признанный художник, и хожу всегда голодным как бездомная собака, в старой рваной одежде, которые люди выбрасывают или сделают из неё пугало огородное или же используют в качестве подстилки для собаки в конуре, но я не унываю. Наоборот, я твердо уверен, что после моей кончины мои картины будут распродаваться нарасхват. Даже этюды, которые я рисую акварелью просто так, от нечего делать, и беглые наброски на бумаге, которые я делаю углём, будут уходить с молотка на международных аукционах по цене от пяти-десяти тысяч долларов до нескольких миллионов евро! Они будут выставлены в парижском Лувре, куда я всю жизнь мечтал поехать, но не мог из-за нехватки денег, и вряд ли смогу поехать туда до своей кончины. Но село, в котором вы поселились — просто рай для художников-баталистов — сказал художник Хорухазон Пахтасезонувуч.

— Как это? Я что-то не врубаюсь, Хорухазон Пахтасезонувуч-ака. Вы рисуете битву там, где со времен борьбы красных с басмачами не было войны… Аа-ах, как же я дурак не догадался сразу-то. Значит, Вы рисуете по памяти, вспоминая кадры из кинофильмов, или придумываете сюжет? — сказал Ильмурад.

— Да нет, что Вы, Ильмураджон, разве я похож на халтурщика?! Я пишу произведения искусства на холсте только с натуры! — сказал с гордостью художник Хорухазон Пахтасезонувуч, почёсывая грудь и подмышки. И продолжал: «дело в том, что справа от вашего дома живет Инабудун, он же отец Игумей, а слева находится дом муллы Сурабудуна. Что интересно, они оба являются сыновьями одного отца и одной матери, то есть они — родные братья. Но они каждый день дерутся. Святой отец Игумей-Инабудун построил у себя маленькую церковь с крестом на куполе, во-он, видите?! Ну, вот. Потом он воздвиг на чердаке своего дома колокольню, где он во время службы звонит в них. Колокольного звона боятся птицы и сельчане тоже. Они обращались с жалобой на него в суд, но Инабудун, он же отец Игумей, не прекращал свою деятельность ни на день, даже после того как он отсидел пятнадцать суток, заплатив большой штраф. А мулла Сурабудун, то есть родной брат Инабудуна, святого отца Игумея, построил мечеть и тоже молитвой оглашал азан, залезая на минарет и зазывая людей на молитву. Вот они и дерутся, вдохновляя меня, и я бешеными движениями рисую их, то с камнем в руке, то с палкой. Рисую я с особым наслаждением их кровавые лица, разбитые носы, выбитые зубы, порванную одежду, похожую на наряд клоуна. Особенно интересно рисовать их дерущиеся жен, рвущих друг другу волосы и платье. Однажды из хакимията приехали люди и стали упрекать братьев, дескать, какие вы люди, черт побери, раньше боялись даже говорить о Боге, а теперь, когда мы дали вам свободу, вы, вместо того, чтобы воспитать наш народ в духе высокой нравственности, сразу начали драться между собой, на смех детям! Вы же братья, дети одного отца и матери! Почему вы не можете жить в мире и согласия как все остальные?! Неужели так трудно вам жить вместе, найдя общий язык?!»

Потом представитель хакимията приказал участковому милиционеру Почтасоветову, чтобы тот выключил микрофон, с помощью которого мулла Сурабудун оглашал азан из минарета мезана, а у Инабудуна, то есть у отца Игумея, снял язык с колокола. Участковый Почтасоветов выполнил задачу. После этого представитель хокимията передал мулле Сурабудуну решение о том, что отныне он будет оглашать азан беззвучно, то есть только шевеля губами, чтобы своим голосом не мешать сельчанам спать.

— А ну-ка, пожмите друг другу руки! — сказал представитель хакимията по религиозным делам.

Мулла Сурабудун и Инабудун-Игумей пожали друг друга руки.

— Теперь подпишите этот документ о вечном примирении! — сказал снова представитель хакимията.

Братья подписали документ, и представители ушли. Но не успели они отойти на несколько шагов, как братья снова начали ругаться.

— Это ты во всем виноват! Из-за тебя сняли язык с моего колокола! — сказал Инабудун — святой отец Игумей.

— Нет, это ты виноват! Из-за тебя я буду теперь оглашать азан беззвучно, шевеля только губами! — закричал мулла Сурабудун.

Потом между ними завязалась долгожданная мною драка, и я начал писать маслом на холсте картину, которую я назвал «Комсомолабадский армагеддон». Так что, дорогие новые соседи, мой вам совет: укрепляйте оборону, пока не поздно, ройте окопы с блиндажом в своем дворе и будьте всегда готовыми к войне! — объяснил художник баталист Хорухазон Пахтасезонувуч.