Василий Викторов - Банк

— Жанна! Это я. Я сейчас буду.

— Весьма рада за тебя. Впрочем, я догадывалась, что ты не скоро появишься, а после звонка Марины совсем успокоилась.

— Тебе звонила Марина? Зачем?

— Как зачем? Рассказать о своих впечатлениях от отдыха. Я спросила, как Саша и не видел ли он тебя, Саша ответил, что ты сегодня принял решение напиться и можешь прийти поздно. Как задача, выполнена?

— На девяносто пять процентов.

— А со своей женщиной выпивать ты уже не можешь?

— Могу, но нынче мне хотелось проделать это одному.

— Позвонить, предупредить мог?

— Ладно, тут ехать десять минут, я сейчас буду.

— Вот радость-то. Ну, языком ты еще шевелишь, а как ногами?

— Сижу за стойкой, еще не пробовал. Думаю, получится.

Она засмеялась, сказала ему:

— Ты — как обычно. Ладно, пьяница, давай, жду.

— Мчусь на крыльях любви, облаке ласки, ветер страсти меня принесет.

— Давай-давай.

Послышались короткие гудки. Он расплатился, подумал о том, что неприлично много пропил аа вечер, — но что это по сравнению с тремястами штуками! Триста — да еще двадцать четыре. Двадцать четыре! Нормальный, два-три года отъездивший автомобиль хорошей марки, и еще триста! Клево. Как там у Мела Брукса, хором? Жизнь — дерьмо, жизнь — дерьмо!

Стоя на своей лестничной площадке, с трудом подавил желание навестить Михалыча — вот сейчас бы он с ним поспорил и о нынешнем России, и о ее будущем. Однако глазок был темным, свет из квартиры не пробивался — а он не настолько пьян, чтобы дебоширить, будить стариков. Стал звонить в свою дверь, она сразу же открылась, против ожидания. Жанна не бурчала на него и не дулась, наоборот, улыбаясь, втянула его в квартиру и принялась раздевать.

— Я думала, ты пьянее будешь.

— «Аквалангисты — это не игра!» — пропел он.

— Но в любом случае тебе надо баиньки.

— Нет! Мне нужна ванная с обильной пеной и заботливая жена с мочалкой в руке.

— Поздно уже, завтра на работу.

— Тебе на работу?

— Да и тебе тоже.

— Я — пас.

— То есть?

— У меня это… отгул.

— С чего это?

— Захотелось.

— Здорово. Будешь тут опохмеляться без меня?

— Не буду.

— Ладно. Я пошла готовить ванну.

— Золотая моя! А я пока полежу.

— Смотри не засни.

— Ты что?! — сказал Влад, кое-как стряхнул с себя носки и упал на постель. До его слуха донеслись звуки льющейся воды, он устроился поудобней, обнял двумя руками подушку и мгновенно погрузился в глубокий сон.

— Что случилось?!

— Жанна, — Влад опустил руки на стол, поднял голову и посмотрел прямо в ее глаза, в которых смешивались сразу несколько чувств — удивление, испуг, ожидание того, что все его слова лишь глупый розыгрыш, просто неверие, но наиболее явно в них читался страх, тот жуткий, животный страх, от которого холодеет кожа и стучат зубы, — у меня проблемы. Я дал заемщикам кредит в полтора миллиарда под обеспечение ценными бумагами. Когда пришел срок его возвращать, клиенты исчезли, а бумаги оказались фальшивыми. В краже я абсолютно не замешан, более того, я даже, кажется, знаю, кто это все организовал, но руководство обвинило в этом меня и потребовало вернуть деньги, точно такую же сумму. Сроку дали две недели, но денег я таких не найду, да и не хочу их искать. За это время мне надо продать квартиру, прихватить еще кой-какие деньжата и отправиться куда глаза глядят начинать жизнь заново. Тебе и Никифору нужно ехать со мной — и не только потому, что я так хочу, но и потому, что в связи со всем этим вам угрожает реальная опасность. Мне так и сказали: не делайте, мол, неверных шагов, на вас лежит ответственность и за вашу будущую жену, и ее долговязого сынишку. Отца твоего, думаю, вряд ли тронут — тут смысла никакого нет.

За то время, пока он говорил, кровь то приливала к лицу Жанны, то вновь схлынывала с него.

— Я, — произнесла она, — я… Я не понимаю… Это что, все так серьезно?

— Серьезнее некуда.

— И куда именно надо ехать?

— Да еще и сам не решил. Придумаю что-нибудь.

— А как же отец, как же Кешина учеба, его жизнь, его друзья, его будущее?

— Не знаю. Но если вы будете здесь, вас в любом случае в покое не оставят.

— Боже мой, какой ужас! — Губы у Жанны задрожали. — И ничего, ничего больше нельзя сделать?

— Реально — больше ничего.

— В голове все это не укладывается! Нет, я в любом случае с тобой куда угодно, но что скажет Кеша?

— Я думаю, мы сможем ему объяснить.

— Знаешь что? Надо поговорить с отцом!

— Ну конечно, поговорим…