Ирина Богатырева - Товарищ Анна (сборник)

Однажды вечером она приехала чуть раньше, чем обыкновенно, Валька только успел сам выйти из поезда и перейти платформу, чтобы занять удобное место и ждать. Двери вагона раскрылись, и Анна вышла первая, чуть не налетев на него. На ее лице растерянность быстро сменилась возмущением. Она сделала шаг вправо, чтобы уйти, но и Валька шагнул в сторону. Она дернулась влево, но и Валька переместился, хотя сделал это не специально, он не собирался ее удерживать. Двери сзади схлопнулись, поезд уехал. Анна посмотрела на него зло и сказала:

– Чего ты ко мне привязался?

– Да ничего, – пожал Валька плечами и отвернулся. – Может, встретимся где-нибудь? Посидим. Ты завтра что делаешь?

Анна оглядела его всего с ног до головы, вместе с квадратной сумкой для пиццы – Валька физически ощутил этот тяжелый, оценивающий взгляд, – а потом сказала с вызовом:

– А если я не хочу?

– Ну, не хочешь… – он сам не знал, что делать в таком случае, шмыгнул носом, поднял на нее глаза и вдруг улыбнулся просто и широко. И не поверил своему везению, когда Анна, еще раз окинув его лицо, вдруг сказала коротко:

– Ладно, телефон запиши. Захочешь – позвонишь, – и продиктовала заветные десять цифр.

Он позвонил, и они стали встречаться. Сидели обычно в кофейнях, тихих, малолюдных, в центре Москвы. Играла ненавязчивая музыка, вокруг журчали негромкие голоса, вкрадчивые официанты появлялись, стоило только о них подумать. Они садились в уголке, говорили мало. Валька просто смотрел на Анну с молчаливым упорством. Он не пытался коснуться ее, не пытался рассказать что-то или повеселить, ему казалось это неважным – понравиться ей, стать приятным собеседником. Несомненное чутье говорило ему, что она поддастся такому, как он есть, – пусть не сразу, надо просто подождать. Он смотрел на нее так, будто тянул магнитом, и оба чувствовали, как постепенно некая сила притягивает их вне зависимости от воли их и желания. Сближение казалось Вальке неизбежным, он хмелел от предчувствия его, от ожидания, но Анна присматривалась и – было слишком заметно – пока не доверяла. Расспрашивала о жизни, об универе, спрашивала его мнение о чем-то неважном, но всегда без особого интереса, с ленцой. Потом так же, будто скучая, начинала перечислять, что есть в Вальке хорошего: что он приезжий, что прошел армию, не юлил и не прятался, что учится не за деньги, что у него мать – бывший инженер… А глаза при этом были далеко, подернутые поволокой, темные волны окутывали взгляд, как сигаретный дым, голос скрывался за бархат и звучал со сдержанной страстностью. И это было именно то, что приковывало Вальку, это была та внутренняя Анна, разгадать, узнать, достать которую он пытался. Все остальное казалось внешним – ее жесткость, резкие движения, строгие губы, прямой, без доли кокетства взгляд. За всем этим скрывалось другое существо; будто еле заметный, но постоянный аромат флиртующих духов, идущий от Анны, оно присутствовало, но проявлялось нечасто – в редком томном жесте, в глубине глаз, в этом вот бархатном голосе. Валька сидел разморенный, почти пьяный, все становилось неважно, даже то, что каждый такой вечер с Анной в кофейне стоил ему ночной смены в пекарне.

Она вдруг догадалась о чем-то подобном. В тот раз Валька совсем расслабился и действительно почти заснул, убаюканный тихим течением жизни в подвальном арабском ресторанчике, пропитанном запахом кофе и пряностей, а Анну оскорбило это, она уже не находила, о чем говорить, и молчала, с раздражением следя за ним. Валька оживился, только когда подали счет. Полез в кошелек и занервничал. Порылся еще и небрежно, но шепотом, спросил у Анны, не может ли она добавить сто рублей. Расслабленная улыбка все еще держалась у него на лице, но теперь в ней было еще что-то заискивающее и живое. Анна внимательно посмотрела на него, придвинула счет и заплатила сама, вернув Вальке деньги. Он принял молча.

– Гордый, да? – говорила Анна по дороге к метро. Валька плелся за ней на шаг позади, сутулый и сконфуженный. – А если гордый, зачем таскаешься по таким харчевням? Хочешь быть таким, как все эти? – Она ткнула острым пальчиком в ряд блестящих после дождя машин, припаркованых вдоль улицы, отчего она становилась непроходимо узкой, под руку не пройтись. – Ты где работаешь? – Она остановилась и обернулась к нему, вся пышущая возмущением.

– В пекарне, – вздохнув и отводя глаза, признался Валька. До этого он говорил, что менеджер.

Анна посмотрела на него долго и оценивающе. Валька боялся встретиться с этим взглядом. Что-то закипало в ее глазах, что-то яростное, белое.