Джонатан Коу - Какое надувательство!

Мир не может больше ждать.

Синьор Итало Кальвино, итальянский писатель, довольно высоко ценимый cognoscenti литературы, однажды заметил — и, по-моему, превосходно, — что нет ничего пронзительнее книги, оставшейся не завершенной автором. Такие фрагментарные работы, по мнению выдающегося мастера, подобны „руинам честолюбивых проектов, тем не менее сохранившим следы великолепия и тщательности, с которыми были замыслены“.

Как уместно, как мило и иронично, что синьор Кальвино высказался по этому возвышенному поводу в серии своих эссе, которая сама осталась незавершенной в момент его кончины! И как кстати эта фраза сейчас, когда мы говорим о данной книге — усеченной работе автора, который и сам был срезан в расцвете своего литературного дара, работе, являющей нам его стиль во всей мощи и великолепии (более того — работе, которая со временем, вероятно, будет признана его шедевром!).

Я хорошо знала Майкла Оуэна, и к его книге испытываю то, что преданный родитель должен чувствовать к любимому чаду, ибо расцветала и формировалась она под моим благожелательным патронажем. Поэтому когда до издательства „Павлин-пресс“ донеслась горькая весть о гибели Майкла, наша первая реакция — потрясение и скорбь — сменилась убежденностью в том, что мы не можем отдать лучшей дани его памяти, нежели отправить его последнюю работу в назначенный ей путь. Именно по этой причине (невзирая на злонамеренные намеки, отпускавшиеся разными массовыми изданиями) мы публикуем ее, не успел еще улечься острый общественный интерес к семейству Уиншоу и всем его делам после недавних сенсационных событий.

Можно сожалеть об остроте этого интереса, но игнорировать его совсем представлялось бы неразумным. Посему я взяла на себя смелость в качестве введения к исторической хронике Майкла включить в его книгу полный и подробный отчет о кошмарных убийствах, имевших место в Уиншоу-Тауэрс ночью 16 января сего года. Сочинение этой главы — составленной на основе подлинных полицейских протоколов и фотографий (более наглядных и тревожащих, как мне сообщили, нежели все, что встречалось за долгую карьеру патологоанатома, предоставившего снимки) — не доставило мне совершенно никакого удовольствия; однако широкая публика обладает несомненным правом знать все, даже самые неприятные подробности такого дела. Это — вопрос высоких принципов, кои мы, как издатели, всегда с гордостью поддерживали.

Мне, в моей ипостаси редактора, также пришло в голову, что в рукописи Майкла имеются эпизоды, по тону своему настолько похвально академические, настолько скрупулезные в своей исторической перспективе, что могли бы отпугнуть читателя, которого книга привлекла лишь из естественного и здорового любопытства и желания узнать больше о январской бойне. Таким читателям адресован мой совет: они могут без ущерба для себя проигнорировать основное повествование, ибо моим намерением в оставшейся части предисловия является на нескольких сжатых и наглядных страницах изложить всю предысторию семейства, одно имя которого — некогда служившее олицетворением всего самого престижного и влиятельного в британской жизни — теперь стало синонимом трагедии.

Трагедия дважды постигала семейство Уиншоу, но в столь ужасных масштабах — еще никогда.

Мне хотелось бы поблагодарить Монти Бермана, сопродюсера фильма „Какое надувательство!“, за любезное разрешение цитировать сценарий, написанный Рэем Куни и Тони Хилтоном.

Также благодарю Луи Филиппа за разрешение цитировать его песню „Юрий Гагарин“ (слова и музыка Луи Филиппа, издатель — „CompleteMusic“, © 1989); Раймона Дюрнья, чье превосходное эссе о фильме „Кровь животных“ (в книге „Франжу“, выпущенной „StudioVista“, 1967) предоставило мне цитату в главе „Дороти“ и в конечном итоге подсказало название для второй части романа; а также „International Music Publications Ltd“ за позволение воспроизвести „Море“ Шарля Луи Огюстина Трене, © 1939, „Brenton (Belgique) Editions Raou“.

Мой роман призрачно обязан своим существованием работам Фрэнка Кинга, автора „Упыря“ (1928), по отдаленным мотивам которого был снят фильм „Какое надувательство!“. Первый абзац моей главы „Было б завещание“ списан с первой главы „Упыря“ (заменено лишь одно слово), а по всей второй части романа разбросаны несколько мелких случаев того, что Аласдер Грей называл „имплагами“ (имплантированным плагиатом), — как из „Упыря“, так и из равно замечательного романа Кинга „Ужас в доме Штаупсов“. Поскольку никакой информации о мистере Кинге разыскать не удалось, единственная благодарность, которую я могу ему выразить, — это порекомендовать читателям очень постараться и отыскать эти и другие его романы (например, „Почем дублончики?“ или „Эта куколка опасна“) и организовать энергичную кампанию за их переиздание.