Ассия Джебар - Нетерпеливые

Ухмылка все так же кривила ее рот. Держась рукой за поручень, она раскачивалась, то отдаляясь, то приближаясь, и я непроизвольно вжималась в стену. Погас свет. Ни одна из нас не пошевелилась. Доходившие снаружи отблески освещали белую вуаль Тамани, оставлявшую открытым ее кирпично-красное лицо, крашеные рыжие патлы. Мне стало страшно.

— Знаешь, — зашептала она, — а я видела тебя под фонарем на углу… и вернулась, чтобы дождаться тебя и поговорить.

— Что ты хочешь от меня?

Собственный голос показался мне крикливым, неуверенным…

— Тише, тише!.. — примирительно забормотала она. Не бойся. Я желаю тебе только добра. — Потом властно спросила: — Кто он?

— Тебя это не касается.

— Ладно, ладно; я и так давно это знаю. Просто хотела услышать это от тебя. Это аль-Хадж-сын. Он попросил тебя в жены, а твоя мачеха ему отказала… Как видишь, мне все известно. Да-а, у тебя губа не дура. Выгодная партия, да и мужчина что надо. Для первого раза весьма неплохо… Вот только напрасно ты надеешься, что это приведет тебя к замужеству, напрасно… За это время столько всего может произойти!

— Оставь меня. Это не твое дело.

Я отодвинула ее, чтобы пройти. Она остановила меня, завладев моей рукой, и с едва заметной угрозой в голосе забормотала:

— Не нервничай! Да, мне говорили, что ты необщительна, дика… Но я считала тебя по крайней мере неглупой. Однако ты, кажется, не отдаешь себе отчета, что мне достаточно шепнуть пару слов, чтобы в твоем доме разразился скандал. Добрые люди узнают, что дочь Абделазиза ночами шастает по улицам с мужчиной… А в домах Алжира имя Абделазиза еще не совсем забыто. А родственники аль-Хаджа, его мать, сестры… Мне не составило бы никакого труда рассказать им о тебе прежде, чем ты вошла бы в эту семью… Ты думаешь, их сынок будет настолько тобою дорожить, что осмелится противостоять всей своей семье?

— Можешь рассказать все, мне это безразлично… Напротив, — сказала я, оживляясь, бросая ей вызов. — Напротив, я наконец испытаю удовольствие от того, что смогу встречаться с ним у всех на глазах!..

— Какая наивность! — Она почти ласково засмеялась, потом вдруг остановилась, посерьезнев. — Я уже много раз повторяла тебе, и мне горько видеть, что ты мне не доверяешь. Я хочу тебе добра, ты мне вроде дочери… То, что я говорила, — это было в шутку. Послушай-ка меня: когда ты вернешься домой, тебе понадобится выходить, встречаться с ним, ведь так? Я знаю, что это такое: когда ты молода, то забываешь об осторожности, не думаешь об опасности…

— Ну так что? — нахально перебила я.

— Ну так вот, если я найду для тебя возможность выходить из дому когда вздумается и совершенно безопасно…

— Как же это у тебя получится? — спросила я с неприязненным любопытством.

— Это неважно. Главное, я хочу помочь тебе.

— Спасибо, — сказала я. Но я не нуждаюсь в услугах сводни.

— Я могу повернуть и так, что ты не выйдешь.

Я пожала плечами.

— Это как тебе будет угодно.

— Когда-нибудь, рано или поздно, я все равно тебе понадоблюсь. Не сегодня, так…

— Зачем ты во что бы то ни стало хочешь мне пригодиться? — раздраженно перебила я.

— Это мое дело, — сказала она. — До свидания.

Она скрылась прежде, чем я успела разглядеть выражение ее лица.

* * *

Через два дня Шерифа вместе с мужем и детьми должна была уезжать в деревню, в дом свекра и свекрови. Она уже ворчала и вздыхала по поводу обыкновения ее мужа «запереться там на целый месяц». Я знала, что при нем она не осмелится высказаться на сей счет: то была единственная тема, при обсуждении которой Рашид мог заговорить тоном повелителя. Я, как могла, принялась ее утешать:

— Так будет лучше для детей… Правда-правда, Сакина уже мечтала вслух о том, как будет бегать по полю, зарываться в сено…

— Это верно, — нехотя согласилась Шерифа. — Зато я на это время буду лишена права выходить из дому. Даже в их великолепный фруктовый сад… Меня, дескать, могут увидеть работники! Наконец…

Салиму я сказала, чтобы он приходил под балкон часам к трем пополудни. Если в один из этих двух дней я смогу выйти, то спущусь. Назавтра, незадолго до назначенного часа, уже собираясь занять свой наблюдательный пост на балконе, я обратилась к Шерифе:

— Наверное, сегодня я выйду на улицу…

— Только не задерживайся, как вчера. Я так боялась, ведь Рашид мог вернуться раньше тебя.

— Да-да, я знаю, — улыбнувшись, ответила я.

Я собиралась продолжить, сказать ей, что Рашид сейчас просто светится от счастья, а когда человек счастлив, он любит всех вокруг. Но тут раздался звонок в дверь.