Араминта Холл - Всё и ничто / А. Холл ; [пер. с англ. Т. П. Матц]

— Только что с самолета. Вернулся с Ибицы. Хотел позвонить тебе насчет завтрашнего дня. Во сколько нам приходить?

— Не знаю. Думаю, в три. А кому это — нам?

— О, черт. Я хотел спросить. Ничего, если я возьму с собой Габриэллу? Девушку, с которой я познакомился на Ибице. Она замечательная.

Кристиан представил себе модель-подростка, которая будет сопровождать его друга, и впервые в жизни не захотел оказаться на месте другого человека.

— Да кого хочешь. Слушай, у тебя есть минута? Мне надо тебя кое о чем спросить.

— Выкладывай.

— Я был идиотом.

— Это не вопрос.

— Я несколько раз встречался с Сарой. Не так. Ничего не было, но ей что-то втемяшилось в голову, и она встретилась с Рут и заявила ей, что я ее бросаю.

— Черт!

— Да уж.

— Когда это произошло?

— Вчера. Надо же, а кажется, уже неделя прошла.

— И как Рут это восприняла?

— Как ты и ожидал.

— Ты в настоящей заднице, парень.

— Знаю.

— Думаешь, еще можно спасти ситуацию?

— Не знаю. Возможно. Не представляю, что я буду без нее делать. — Кристиан сам удивился, когда у него перехватило голос. Он уже сто лет не плакал. С последнего раза.

— Слушай, не стану читать тебе лекцию, потому что, похоже, тебе и так тяжело, но, черт, о чем ты думал?

— Ни о чем я не думал. Тоби, я самый настоящий мудак?

— Ты позвонил, чтобы задать этот вопрос?

— Ну да. Я действительно эгоист и сволочь? Я тут свою жизнь перебирал, и некоторые поступки привели меня в изумление. Я сам себя не узнавал. Я омерзительно относился к Рут. И я имею в виду не только эту историю с Сарой. Я ее совсем не уважал, не прислушивался к ней, не помогал. Не знаю, почему она меня терпит.

— Она тебя любит, а ты, мать твою, везучий мерзавец.

— Откуда ты знаешь?

— Я провел с тобой достаточно много времени. Ты тоже ее любишь. — Кристиан в трубке услышал, как Тоби прикуривает сигарету. — И ты не эгоист и сволочь и не настоящий мудак. Но тебе порой недостает, как бы это правильнее выразиться, сопереживания. Я иногда даже думал, не болен ли ты слегка аутизмом.

— Что?

— Слушай, не пойми меня неправильно. Но Хэл так сильно мне тебя напоминает. Порой вы оба не улавливаете жизненные нюансы. Когда мы с тобой встретились после того, как Сара в первый раз тебе позвонила, я знал, что ты обязательно начнешь с ней видеться. А еще я знал, что ты не в состоянии понять, что в этом плохого.

— Да, но сейчас понимаю.

— Готов поспорить, ты сказал это Рут. Готов поспорить, что ты, как попугай, твердил, что ничего не было, как будто это все меняет.

— Да, так оно и было.

— И она сорвалась, так?

— Да. Слушай, я теперь все понял, правда.

— Хорошо. Если хочешь услышать мой совет, то ты должен ей без конца это повторять. Должен заставить ее поверить, что на этот раз до тебя действительно дошло и ты не просто говоришь то, что ей хотелось бы слышать. Она ведь тебя пока не выгнала, так?

— Только из-за дня рождения Хэла. На следующей неделе я должен убраться.

— Хочешь, чтобы я ей позвонил?

— Нет, она сейчас с родителями.

— Ладно. Может быть, я завтра выберу минутку, чтобы с ней поговорить. Приходи с работы домой без задержки и веди себя лучшим образом.

— Ладно. Слушай, спасибо, ты всегда был хорошим другом, ты…

Тоби рассмеялся:

— Хватит. Нечего меня умасливать. Все будет тип-топ. Каким-то странным образом вы с Рут созданы друг для друга.

Агате вовсе не требовалось, чтобы ее оставляли одну. Неужели Рут думает, будто она в своих планах не учла, что ей надо присматривать за Бетти и Хэлом? И теперь Рут ушла и все испортила. Не ждите нас, заявила она, уходя, возможно, мы с детьми зайдем в пиццерию или куда-нибудь еще. Почему бы вам куда-нибудь не сходить, не отдохнуть от нас?

«Отдохнуть от нас»? Эта женщина что, умом тронулась? Все тело Агаты, каждый дюйм ее кожи чесался от воображаемых насекомых, когда Хэл уходил из дому с матерью. Та была такой беспечной, что Агата легко допускала, как она потеряет его из виду в парке или не будет держать крепко за руку, когда они будут переходить дорогу. Желудок у нее ухал вниз, как в бешено мчащейся машине. Не говоря уже о дополнительной опасности: Хэл мог выдать ее. К счастью, она еще не давала ему пиццу, так что можно было надеяться, что он от нее откажется. Но он может снова назвать ее мамой или проситься к ней или что-нибудь еще.

Наверное, она ошиблась, оставшись на праздник. Агата позволила себе так думать, отдраивая туалет на нижнем этаже во второй раз за день. Она сделала это ради Хэла, не хотела лишать его праздника, но теперь думала, что задержка может ему навредить. Праздник может запомниться ему, она не сумеет стереть эту память, и это натолкнет его на правду через несколько лет.