Кит Рид - Я стройнее тебя!

И в этот момент Преподобный Эрл Шарпнек всех поражает: подростков и обращенных, врагов и последователей, архангелов и ангелов, кураторов и выжидающую армию — всех в равной степени; вот тогда-то он потрясает телезрителей всего мира и обрушивает невероятную новость на всех своих нынешних и бывших последователей, вплоть до рассвирепевшего Джереми Дэвлина, встревоженного Гэвина Патеноде и настойчивого Ноа, настроенного во что бы то ни стало обеспечить бесперебойную прямую трансляцию.

С авансцены огромной съемочной площадки проповедник запрыгивает на свой пьедестал для особых выступлений, и, чтобы ясно дать понять операторам, где сейчас происходит главное действие, он поднимает за собой стул и, на глазах у всех, балетным прыжком вскакивает на него. Теперь он оказался высоко над ними и старается держать равновесие, стоя на узком сиденье. Широко разводя руки в стороны, Преподобный Эрл Шарпнек обращается сразу к друзьям, врагам и последователям, проповедует, стоя на самой высокой точке сцены.

— Ну так они все знают, да? — кричит он, хватая микрофон и щелкая кнопкой, чтобы увеличить громкость. — Думаете, кого-нибудь волнует, чем я занимаюсь? Думаете, что мои поступки как-то отражаются на работе моего предприятия? Если вы считаете, что мои грехи как-то на это влияют, то вы жалки. Жалки!

Раздается шелест, как будто сильным ветром покатило перекати-поле, но никто не шевелится и никто не произносит ни слова.

— У меня есть то, что нужно людям! Я знаю, чего вы хотите, все, кто стоит здесь, все, кто предал меня и обратился против меня.

Теперь его голос стал громоподобным, он сильнее, чем те безобразные сцены, которые показывают на экране. В телевизорах корчится трусливый Преподобный Эрл, и рядом он же провозглашает истину:

— Я знаю, чего вы хотите, вы. Тоскливые и алчные человечки, и я могу дать вам это. Прямо сейчас. Я могу сделать вас стройнее. Стройнее! — еще громче повторяет Преподобный Эрл, а за спиной у него стоят, нетвердо держась на ногах, старики, а на гигантском экране все так же показывают его встречи с бедняжкой Бетти, когда он ведет себя самым безжалостным образом.

— Разве вы не понимаете? Половина из вас и раньше знала обо мне всю правду, а кто-то обнаружил ее сейчас, и что же от этого изменилось? Разве вам это на самом деле так важно? Значение имеет не то, что я делаю, — восклицает он, как ангел: вот так он умеет управлять толпой, — но то, что я могу вам продать.

Воздух всколыхнулся, затрепетал от громкого вздоха, который сразу вырвался у множества людей.

— Правда обо мне ничего не значит по сравнению с правдой о вас. Вы хотите есть великолепную пищу, которую я продаю, обжираться ею и оставаться худыми, ведь вы делаете вид, что боретесь с этой проблемой, тренируясь в дорогих спортивных клубах, которые тоже принадлежат мне. Вы хотите следовать за мной, а правда состоит в том, что это никак не отразится на ваших действиях. На действиях любого из вас.

Он повторяет, чтобы произвести большее впечатление:

— Любой из вас. Все вы рождены голодными, поэтому я нужен вам сейчас и буду нужен всегда, ведь признайтесь, до конца жизни вы будете хотеть, и, согласитесь, я даю вам то, чего вы хотите.

— Господи, — бормочет Дэвлин, — это ужасно.

— Нет, — отвечает Зои. — Просто это правда.

— Ш-ш-ш. — Бетти поднимает свою огромную руку так же, как Ахмед-Шах. — Подождите.

— Людей не волнует, что ты делаешь, — заканчивает свою речь Преподобный Эрл, а потом кричит: — если ты даешь им то, чего они хотят.

Пора?

Ахмед опускает руку.

— Пора!

Бетти опускает руку.

— Пора.

Молчаливая армия пошла в наступление. Эти грузные люди намного деликатнее и намного лучше понимают чужие переживания, чем обычные люди вроде вас. Они страдали! Они знают, каково это.

Величественные, целеустремленные, твердо идущие к цели, участники похода приближаются к разоблаченному проповеднику, расступаясь, как волны, чтобы обойти Ахмеда, Глорию, семью Аберкромби, лучшую подругу Энни по имени Келли и нового парня, который теперь есть у Бетц, то есть Дэйва, и в тот момент, когда человеческий океан выплеснулся из тьмы и начал заполнять освещенную площадку, Дэйв берет Бетц за руку, а девочка в ответ только слегка вздрагивает от радости.

Каким-то загадочным образом толстяки добираются до сцены, не задев ни одного человека, и осторожно, чтобы не пострадали пожилые люди, отважно стоящие со своими плакатами, они начинают раскачивать грузовую платформу и делают это до тех пор, пока, будто перезревший персик на самой высокой ветке, обреченный Эрл Шарпнек не теряет равновесие. Он падает со стула, отлетает от блестящего пьедестала и летит в гущу людей. Беспомощный перед теми, кому он причинил больше всего боли, уничтоженный проповедник оказывается прямо у них в руках.