Валентин Черных - Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник

Тот не очень ловко, но все-таки взобрался на заднее сиденье, и Анна резко рванула с места. Писатель оглянулся: по двору метался Михаил, не зная, что предпринять.

Они понеслись через деревню, вылетели на шоссе…

…Писатель и Анна вышли из кинотеатра.

— Теперь куда? — спросила Анна.

— А куда еще здесь можно пойти?

— В дека на танцы.

— На танцы, так на танцы, — согласился писатель.

…В райцентре был устроен модный по нынешнему времени диско-клуб. Гремела диско-музыка, ошарашивали цвето- и светоэффекты. А на площадке самозабвенно танцевала молодежь. Никто ни на кого не обращал внимания. Все подчинялись ритму, и ритм объединял всех. Анна, заложив руки за голову, закружилась вокруг писателя, а он остановился и смотрел на эту прекрасную, раскованную, юную женщину.

В деревню они вернулись поздно вечером. Михаил курил на крыльце.

— Останься, поговорим, — предложил Михаил писателю.

— Пошли, — потребовала Анна.

— Я поговорю, — сказал писатель.

— Вот что, — сказал Михаил писателю, когда Анна ушла. — Завтра вы уедете в город. Совсем.

— Я уеду, когда посчитаю нужным, — ответил писатель.

И тут Михаил неожиданно сделал подсечку, и писатель полетел с крыльца.

— Вы что? — удивленно спросил он.

— А ничего. Судя по всему, словами я вас не переспорю. Поэтому я вас буду бить, всюду и везде, пока не уедете. Другого выхода я не вижу…

…Писатель ложился спать в своей комнате. Он поискал крючок на двери — дверь не запиралась. Тогда он подставил стул к двери, подумал и на него поставил другой. Получилась небольшая баррикада.

Ночью в темноте раздался грохот. Писатель вскочил, включил свет. В комнату пытался войти Михаил. Разбуженная шумом, вышла Анна в ночной рубашке.

— Что случилось? — подозрительно спросила она.

— Двери перепутал, — сказал Михаил.

— Смотри, — сказала Анна. — Если будешь путать, я сюда перейду спать.

— Ну зачем же? — сказал Михаил. — Второй раз я не ошибусь.

Все разошлись по своим местам, в доме наступила тишина, и писатель снова начал строить свою баррикаду.

Полина в кухне у двери прислушивалась к разговору Анны и Михаила.

— Ты этим ничего не добьешься, — говорила Анна.

— Добьюсь, — спокойно возражал Михаил. — Я год добивался, чтобы ты согласилась заявление в загс подать, а сейчас хоть три года потрачу, и ты вернешься.

— И три года тебе не помогут, — возразила Анна. — Не тот случай.

— Правильно, не тот, — согласился Михаил. — Ты же с писателем мне назло делаешь.

— Нет, — сказала Анна. — Он мне нравится.

— Что там может нравиться?

— А он пишет хорошо, — сказала Анна.

— А я работаю хорошо. Разве за это любят?

Полина тяжело вздохнула и пошла к плите.

Когда писатель вернулся, Полина была одна в доме.

— Добрый вечер, — сказал писатель.

— Кончились для нас добрые вечера, — сказала Полина. — И вообще, я хочу жильцов пустить, — добавила она.

— Куда? — спросил писатель.

— В вашу комнату. Деньги нужны. Так что вам придется съехать.

— Полина Александровна, — сказал писатель, — зачем же так? Мы же взрослые люди. Никому комнату вы сдавать не будете, просто вы хотите, чтобы я уехал.

— Хочу, — честно призналась Полина.

— Но ведь это ничего не изменит, — сказал писатель. — Анна не любит Михаила, а я люблю Анну.

— Когда же ты успел влюбиться? — удивилась Полина. — С первого взгляда, что ли?

— Может быть, и с первого.

— Нет, — сказала Полина. — Нет на это моего согласия. У нас на шее уже один творец сидит. Пятнадцать лет уже деньги высылаем. Тоже сочинительством занимается, только музыку сочиняет. Так что уезжай! А я держу сторону Михаила и с тобой прекращаю всякие отношения. Извиняюсь, конечно, но другого выхода не вижу. И с этой минуты разговаривать с тобой прекращаю.

— А где Анна? — спросил писатель.

Но Полина ему уже ничего не ответила.

— Значит, разрыв дипломатических отношений? — уточнил писатель.

Полина и на этот раз промолчала.

Писатель послонялся по своей комнате, подумал и пошел по деревне.

Деревня занималась своими делами. Во дворах пилили подсохшие дрова, готовились к зиме, работали на огородах. На колхозной лесопилке пилили тес. Писателя, как всегда, проводили взглядами, но на этот раз доброжелательности во взглядах не было, и он это отметил.

Возле клуба стоял уже знакомый «газик» отдела культуры, и писатель направился к клубу.

Весь ансамбль был уже в сборе. Здесь же присутствовала начальница комиссии.