Александр Беатов - Время дня - ночь

— Зато какия мы с тобой, Ляксей, антиресные люди!

Бородач оторвался от книги и посмотрел сначала на Круглова, затем на Вишневского.

Алексей в упор взглянул на Николая и с горечью в голосе прошептал:

— Бесполезные мы люди…

— Ну, энто ты брось! — сразу отозвался дядя Коля, — Я — антиресный человек! Во-первых, я родился в поезде! А во-вторых я всем антиресуюся. Вот, к примеру: я очень люблю слушать радио. Ты, вот, любишь слушать радио?

— Люблю… — ответил Вишневский, чувствуя, что у него слипаются глаза.

— А какия ты любишь слушать передачи?

— "Голос Америки", "Би-Би-Си"… — пробормотал невнятно Алексей Николаевич, с полузакрытыми глазами.

Бородач снова оторвался от своей книги, покосился на Вишневского.

— Только, сейчас ничего не услышишь, — добавил полушёпотом Вишневский, засыпая, — Всё глушат, сволочи…

— Ну, энто ты брось! — Николай снова ударил его слегка по коленке. — У нас на Заводе, в двенадцать ноль-ноль обед начинается! Так, чтобы не скучно было тем, кто, значить, остаётца в цехе, включа-ат трансляцию! Сначала играет такая музыка — заслушаешься! Будто бы во много трубок разных дудят одновременно и быстро! А потом объявляют, эдак торжественно, название программы: "Время! События! Люди!" И снова — музыка, и такая, как, будто ты взлетаешь на ракете… И кажетца, будто, назвали другое: "Человек! Земля! Вселенная!" Такая, кажись, тоже есь передача… Во, как торжественно! Слышал? И так тогда делатца антиресно… Аж забыва-ашь, что выпить хотелось…

Голос дяди Коли отдалялся, отдалялся, а голова Вишневского всё опускалась и опускалась, пока, наконец, не упёрлась лбом в кулаки рук, упёртых в колени локтями. Всё моментально потонуло в каком-то мраке. И Вишневский увидел себя маленьким мальчиком в своём родном городе Тамбове, дома, как он украдкой пробирается по длинному тёмному коридору коммунальной квартиры на общую кухню; как подставляет табурет и залезает к газовой колонке; как приникает к отверстию, в котором шипит пламя; и как ему представляется, будто он летит в космическом корабле на далёкую планету. Но в кухню входит мать, неожиданно кричит на него. Он испуганно вздрагивает, готовый умереть от страха, что опять его поймали при запрещённом деле, и — просыпается.

— Вставай! Приехали! — трясёт его за плечо Николай, — Москва!

Вишневский с трудом приходит в себя. Плохо соображая, поднимается и идёт к выходу. Перед мысленным взором его тянется длинная труба, с надписью: "POLEVAYA STREET". Следом за дядей Колей он вступает на перрон и вспоминает, что в Тамбове он жил на улице с таким же названием: "Полевая".

Несмотря на воскресный день, в Дедовске Сашке и Володе удалось купить бутылку лимонной водки и, пройдя город насквозь, они вышли за его окраину и направились по лесной дороге, вскоре приведшей их к живописному месту — на холм, под которым бежал ручей. С холма открывался вид на поле. Где-то там, далеко, можно было с трудом различить какие-то строения.

Друзья нашли пенёк, расположились вокруг него. Закуски и стакана не было, поэтому пить пришлось прямо "из горла". Сделав несколько глотков, морщась от крепкого напитка, Сашка уткнул нос в правый рукав, не выпуская из той же руки бутылку. Володя взял у него водку, поставил у пенька и, чтобы бутылка не скатилась вниз, со склона, заложил её сумкой.

— На, закуси! — предложил он, протягивая Сашке пачку сигарет.

Сашка закурил.

В это время на дороге появились два человека. Через минуту они поднялись на холм. Это были молодые подвыпившие местные парни. Один из них подошёл к Володе и спросил:

— Борода, закурить есть?

Володя достал из кармана сигареты и протянул всю пачку.

Парень вытащил сигарету.

— Возьми ещё, — сказал дворник, — Для товарища.

Парень взял всю пачку.

— А вы откуда? Что здесь делаете? — зло спросил он, засунув в рот сигарету. Володя зажёг спичку и поднёс ему. Тот прикурил.

— Да, вот, к другу приехали, а его дома нет, — соврал Володя.

— Какому другу? — удивился парень, поставив руки в бока.

— Сашкой Сивухиным звать.

— Не знаю такого… А ты знаешь? — обернулся он к приятелю, стоявшему поодаль.

— Нет, — ответил тот.

— А где он живёт?

— Да, в Дедовске, — неуверенно сказал Володя и бросил на землю докуренную сигарету, обжегшую ему пальцы.

— Улица какая? — продолжал допрос парень.

— Ленина, — ответил дворник, дом 10.

— Где там дом 10? — снова парень обернулся к приятелю.

— Не знаю… — ответил тот.