Александр Беатов - Время дня - ночь

— Один христианский философ Николай Бердяев, сказал: "Свобода привела меня к любви, и любовь сделала меня свободным." Вдумайтесь, друзья мои! Какие замечательные слова! Недаром Бердяева кто-то назвал Апостолом Свободы!..

— Точно так же, — продолжал говорить батюшка, — Надо различать страх Божий от любви к Богу. Многие верующие живут страхом наказания за грехи. Они запуганы адом, и в их сознании не остаётся места для любви.

Отец Алексей снова перевёл взгляд на Санитара.

— Вы знаете слова блаженного Августина: "Люби Бога — и поступай как знаешь". Мы, христиане, не можем жить страхом — каким бы то ни было. И если Христос учит нас, как преодолеть страх Божий любовью, тем более, мы не должны испытывать страха перед миром… — он снова перевёл взгляд на Сашу. — И перед властями у нас есть Защитник… Настало время быть не рабом, но другом. Сам Христос называл своих апостолов друзьями… А это значит, что любовь превосходит страх. В противном случае, как же мы можем называть себя христианами?.. Крестившись, мы сделали выбор… И сделали это свободно. Так ведь?

— Так… — согласился Саша.

Отец Алексей посмотрел на Санитара, перевёл взгляд на книги, лежавшие на краю стола.

— Ну что ж, помолимся, друзья! — и поднявшись, он быстро прочёл по церковно-славянки молитву, осенил крестным знамением сначала Санитара, затем Сашу.

— А эти книги… — священник на секунду как будто задумался, — Оставьте их себе… — И распахнув дверь своего кабинета, он вышел, Санитар и Сашка — следом за ним.

— До свидания, — сказал Саша, но ответа не услышал, потому что священник уже стоял на пороге гостиной, обводя взглядом десяток ожидавших его людей.

Назад до станции добирались на полупустом автобусе, как-то неожиданно подъехавшем к остановке, мимо которой путники проходили. Санитар взял билеты и от десяти копеек, которые Саша попытался отдать ему за себя, отказался. Они прошли на переднюю площадку, сели за спиной водителя.

Автобус ехал быстро, изредка останавливаясь по требованию немногочисленных пассажиров. Скоро он свернул с шоссе, въехал в город, где начал останавливаться много чаще. Салон как-то быстро наполнился, так что совсем не осталось сидячих мест.

На одной из остановок какая-то бабка, с кошёлками, задерживая всех, долго поднималась по ступеням передней двери.

— С задней площадки надо заходить, мамаша! — громко сказал какой-то парень, и две девицы, сидевшие рядом с ним, засмеялись.

Санитар быстро поднялся. Поднялся и Сашка, чтобы выпустить его.

— Садитесь, пожалуйста, — предложил Санитар.

Бабка протиснулась мимо, опустила сумки на сидение, молча села, заняв сразу два места.

Через несколько остановок была конечная. Народ повалил к выходу.

С пол часа ждали электричку. От переутомления Саше хотелось спать, и оттого что приходилось превозмогать своё состояние, как обычно, у него разболелась голова. И хотя он предпочёл бы не разговаривать, тем не менее, спросил:

— Как же насчёт Никанорова: мы, что, разве зря ездили? Ведь ты ничего не спросил у отца Алексея.

— Почему зря? — ответил Санитар. — Отец Алексей всё понял без лишних слов. — Он помолчал, слегка опёрся одной рукой о белёную каменную изгородь перрона. — Володя сам должен решить, как ему быть… — добавил он.

— Почему мы ехали ради этого?

Саша решил облокотиться об ограждение.

— Осторожно! — спохватился Санитар. — Ты можешь испачкаться! Это ограждение побелено.

Саша отпрянул от изгороди.

— Скоро должна подойти электричка. — Сказав это, Санитар помолчал, а потом добавил: — Хотя Отец Алексей во многом рассуждает по православному… Тем не менее, он, как я тебе уже говорил, один из немногих, кто понимает по-настоящему наше экуменическое движение. Я бы не хотел, чтобы между нами возникли какие-либо разногласия по поводу Володи… Сам факт нашего посещения, сказал ему о многом… Кроме этого, мы ездили к отцу Алексею не только из-за Никанорова… Я хотел познакомить тебя, брат Саша, с отцом Алексеем, потому что ты не раз в наших беседах цитировал его книги…

Саша не совсем отчётливо понял мысль своего наставника. Но уточнять не решился из-за утомления и чего-то такого, что он сам ещё отчётливо не осознавал.

Прибыл битком набитый поезд. Им едва удалось втиснуться. Пол пути ехали в тамбуре, каждый сам по себе. Оказавшись в вагоне, Саше удалось разместиться у крайнего левого окна и в качестве опоры прижаться лбом к закрытой фрамуге. Санитар остался где-то сзади, плотно стиснутый другими пассажирами.