Александр Беатов - Время дня - ночь

…Информация продолжала просачиваться в мозг Николая со всего окружающего — прямо через глаза — и оседать где-то в глубине его бессознательного "я" так что дядя Коля только успевал поворачивать головою то вправо, то влево, — стараясь ничего не упустить. И уши его тоже сами собою улавливали звуки, передавали их через мозг куда-то на тот уровень, где они переводились в синкретическую информацию, пределом ниже, чем нули и единицы, и где всё подвергалось сравнению и анализу с получаемыми одновременно зрительными образами. Бессознательно Круглов производил ретроспективный анализ, вспоминая, что и как на Заводе было раньше: год, пять, десять и даже двадцать пять лет назад, когда ещё у руля власти стояли Сталин, Берия…

Его ввели в кабинет начальника… Пыжкин озабоченно и серьёзно разговаривал по телефону, отвечая односложно, будто бы виноватый в чём-то; пытался вставить какие-то оправдания и после каждой короткой реплики вынужденно умолкал и долго слушал.

Такое обстоятельство давало Николаю некоторое время для того, чтобы осмотреться и примериться и к этой новой обстановке.

На столе начальника крутился трехлопастный вентилятор, сгоняя со лба своего хозяина проступавший пот. Неоновый свет с потолка, стекавший с частотою в пятьдесят герц, взаимодействуя с лопастями вентилятора, дробился, создавал эффект, будто, лопасти одновременно вращались с большой скоростью и, в то же время, будто бы, замерли почти неподвижно, да так, что Николай мог видеть их все три уха, отклонявшиеся медленно то вперёд, то назад.

Это живо напомнило ему случай, когда он ехал в поезде, и его знакомый милиционер Алексей передавал ему через окно другого поезда билет. Окна вагонов тоже то удалялись, то приближались… Да, с Теорией Относительности Николай был знаком не понаслышке, и даже не из книг!

Так и теперь… Будто бы зависшие на месте, уши вентилятора одновременно дробили воздух и в то же время говорили Круглову о том, что скорость их вращения была кратной пятидесяти герцам! Зажги начальник вместо неонового света настольную лампу, — и ничего подобного бы не было!

"У Штирлица, небось, было достаточно времени раскладывать и смешивать свои спички, чтобы отработать нужную версию!", — подумал Николай, — "Но окажись в комнате, где его заперли, обыкновенный вентилятор и неоновый свет, — поди, не пришлось бы так долго томить себя и томящего Мюллера! Наверное б сей же минут забарабанил в дверь… Токмо они отсталые тогда были, немцы-то… Даже, поди, и не знали, что такое люминесцентные лампы! Потому и проиграли войну…"

Николай не стал утруждать себя пересчётом угловой скорости вентилятора в частоту его вращения. Без всякого математического анализа было ясно, что если умножить пятьдесят герц на некое число "N" и на число ушей вентилятора, то, как раз получалась искомая скорость их вращения. И этой-то скорости хватало Николаю с избытком…

Так примерно рассуждалось дяде Коле одною половиной его сознательной части, тогда как другая, бессознательная, уже давно выдала решение…

Использовать "подручные средства" было привычкой Круглова. Всякая, казалось бы, на первый взгляд "ненужная" вещь, в руках дяди Коли находила самое неожиданное применение. Вот и сейчас, глядя одним прищуренным глазом через крутившиеся уши вентилятора, а другим — непосредственно на пожелтевшую краску стены, ему удалось произвести мгновенный анализ. Через один глаз он разогнал скорость своего процессора в 50 раз, а через другой аж в 1500, и таким образом в долю мгновения вышел на уровень квантовой механики, где, как известно, мелкие частицы могли проявлять себя непредсказуемо и даже одновременно находиться в двух разных местах, игнорируя всякие бинарные законы исчисления. Благодаря такой скорости он сумел транспонировать световое излучение неонового света в рентгеновские лучи и произвести скачку информации, накопленной под многолетними слоями краски заводских стен. Информация мгновенно стекла через зрачки дяди Коли и осела в ячейках памяти. При этом эффект Доплера, возникший из-за того, что скорость вентилятора незначительно колебалась то в одну, то в другую стороны, сыграл главную роль.

Конечно, разгонять процессор до такой скорости было опасно точно так же, как весьма неблагоразумно было герою Шолохова Соколову употреблять один за другим три стакана водки. Однако Николай находился на Родном Заводе, а не в немецком плену. Тем не менее, его человеческая судьба тоже была на грани жизни и смерти: перегреть процессор и ячейки памяти можно было только так!