Махмуд Теймур - Синие фонари

Вошедшая в этот момент Бахийя рассмеялась:

— Что за удивительная гармония чувств!

— У меня нет возражений против вашей свадьбы, — сказал Абдалла-бек. — Доктор Фахим — прекрасный человек! — И, расчувствовавшись, он добавил: — Теперь вы можете поцеловать мою дочь как жених. Но только один поцелуй, не больше!

Медленно и почтительно подошел я к Бахийе, которая стыдливо опустила глаза и покраснела, и коснулся ее лба мимолетным чистым поцелуем.

Мы сидели в гостиной со стариком и Бахийей, и скоро разговор зашел о Вафике.

— Ну, как он? Очаровательный малыш!

— Ему что-то нездоровится. Он в детской, — ответила Бахийя.

— О чем же мы думаем? — вмешался дед. — У нас в доме врач, пусть он посмотрит больного.

— Конечно, посмотрю. С большим удовольствием, — поспешно сказал я.

Мы пошли в комнату мальчика. Он сидел в своей кроватке и вместе с сыном бавваба мастерил что-то из бумаги. Вафик бросился обнимать меня и целовать.

Я достал из кармана коробочку со сладостями и протянул ему:

— Это тебе разрешает доктор.

— Только смотри не объешься, — сказала Бахийя.

И добавила уже более строгим голосом:

— Попробуй сам и нас угости.

Мальчик послушно стал угощать всех сладостями.

Я посадил Вафика к себе на колено и, приложив ухо к его спине, сделал вид, что выслушиваю его. Затем ущипнул мальчика за щечку и отпустил его со словами:

— Уж очень мама балует тебя. Отсюда все твои болезни.

— Я того же мнения, — важно произнес дед.

— Ну, а теперь, — сказал я мальчику, — можешь играть со своим приятелем.

Но Вафик закричал:

— Нет, я хочу играть с дедушкой в засаду!

— Сегодня играть ты не будешь, — строго возразила мать, — ты ведь нездоров! Дедушка с Османом прекрасно справятся сами.

— Да, да! — радостно закричал мальчик. — Пусть дедушка с Османом представляют. Только надо, чтобы и доктор с ними играл! И ты, мама, тоже!

— Я? Как же это можно?

— А почему нет? — вмешался я. — Мы все будем представлять, а Вафик — смотреть.

— Да, да, — подхватил мальчик, — вы все будете представлять!

Он подпрыгнул и повис на шее у матери, целуя ее. Ей ничего не оставалось, как согласиться.

Дед куда-то исчез и вскоре принес все, что нужно было для игры.

Мы с Османом должны были изображать отряд англичан, которому Абдалла-бек готовил свою знаменитую засаду.

На головы мы надели бумажные шлемы, опоясались жестяными мечами, и представление под руководством Вафика началось.

Бахийя развеселилась и скоро вошла в роль, всячески стараясь доставить удовольствие сыну.

В конце концов англичане попали в западню. Майор с мечом в руке врезался в самую гущу неприятельских солдат; он рубил направо и налево, и комната сотрясалась от топота и криков. Осыпаемый ударами, я вынужден был просить пощады. Бахийя поспешила мне на выручку, остановила побоище и извлекла меня из-под обломков. Вид у меня был самый плачевный.

— Все! Бой окончен! Враг сложил оружие!

Раздались победные возгласы и аплодисменты.

Все мы, включая Бахийю, выстроились в шеренгу перед «майором» и запели:

Затем отдали славному герою честь и получили приказ разойтись.

Провожая меня, Бахийя извиняющимся тоном сказала:

— Замучили мы тебя сегодня!

— Что ты, я так счастлив, что мог доставить радость. Вафику и тебе! Да и очень приятно иногда вспомнить детство и подурачиться.

Она сжала мне руку:

— У тебя доброе сердце, Фахим!

— Я люблю тебя, очень люблю!

Лицо ее осветила радостная улыбка. Мы стояли, не отрывая друг от друга глаз, охваченные сильным чувством. Вдруг она наклонилась к моему уху и прошептала:

— Наваим ждет тебя послезавтра…

— Скорее бы настал этот день!

Отныне мое время делилось между визитами к легкомысленной красавице Наваим и к моей невесте Бахийе — воплощению чистоты и скромности.

Теперь и я жил двойной жизнью. Мне приходилось готовиться к каждой встрече, чтобы не сбиться с роли.

Сначала мне казалось странным, что я так легко свыкся со своим положением. Но потом я понял, что просто подчинился неизбежному. Меня уже больше не удивляло, что моя возлюбленная воплощает в себе двух совершенно непохожих друг на друга людей.