Вадим Давыдов - Год Дракона

– Зачем я тебе нужен?

– Мы все нужны друг другу, Платон, – Елена дотронулась до его руки. – Потому что мы люди, Платон…

– А Садыков? Ты не боишься?

– До завтрашнего вечера они смогут его нейтрализовать.

– Ого… Есть и такие варианты?

– Есть, Платон. Если бы мы знали раньше… Я справлюсь.

– Хорошо.

Елена, раскрыв, протянула ему телефон. Он взял его – осторожно, как бомбу, все еще неуверенно набрал номер. И когда услышал ответ, сказал усталым голосом, – голосом закадычного друга всех властей и диктаторов сразу:

– Янкович. Соедините меня с президентом…

Выслушав Елену, Вацлав кивнул:

– Спасибо, княгинюшка. Ты очень нам помогла. Ты даже не знаешь, как…

– С вас пять крон и пять геллеров, ваше величество.

– Что?!

– Ах, да, вы, вероятно, не слышали этот бородатый анекдот про сантехника? Пять геллеров за гаечку и пять крон за то, что я знаю, где крутить…

– Договорились. Я отдам распоряжение министру финансов, – улыбнулся Вацлав. – Береги себя, дорогая.

– Я сделаю, что смогу, ваше величество.

– Да уж будь любезна, – проворчал король. И добавил: – Мы молимся за тебя…

– Елена… – Майзель посмотрел на Вацлава, который прищурился и дернул желваками.

У вас даже мимика, как у братьев, сказала однажды Елена. Беленького и черненького… И засмеялась. Он чуть не застонал сейчас от этого воспоминания…

– Что?

– Ты как?

– Ужасно. Но это потом, Данечку. Когда я вернусь. Пока, дорогой…

Елена отключилась. Вацлав поднялся, прошелся по кабинету. И повернулся к генералам:

– Р-разведчики…

– Ваше величество… Мы не в состоянии обработать всюинформацию…

– Отставить блеяние. Работайте, и чтобы в шесть ноль-ноль у меня на столе была вся схема. Вся, до последнего человека. Если пустите пузыря, все пойдете под трибунал. Со мной, Дракон.

И багровый от бешенства король направился в свой кабинет в Генштабе. Майзель последовал за ним. Пропустив его впереди себя, Вацлав вошел следом и, закрывая дверь, с остервенением надавил на кнопку так, что брелок жалобно пискнул:

– Права оказалась княгинюшка. Опять чучмеки…

– Зря ты на воинов напустился, – покачал головой Майзель. – Все мы люди. И ничего странного в том, что они ищут под фонарем, а не там, где на самом деле лежит, нет.

– Елена твоя не ищет.

– Елена – женщина и дилетант. Этот коктейль просто гарантирует успех, величество.

– Ну да.

– Обязательно. А еще – она умная и смелая, как сто тысяч чертей…

– Вот это гарантирует успех, – улыбнулся Вацлав.

– Иди поспи, под бочок к Марине, – вздохнул Майзель. – Я пошушукаюсь с разведками, может, накумекаем чего к утру… Иди, величество. Тебе еще утром с российским президентом разговор предстоит… Ты устал.

– А ты?

– Я тоже. Но это другое…

Вацлав вдруг шагнул к нему, схватил за шею чуть пониже затылка и, потянув к себе изо всех сил, рявкнул:

– Не смей распускаться, жидовская морда. Мы их вытащим. Всех. И Елену, и малышку, и остальных. Клянусь. Жизнью клянусь, детьми моими клянусь. Понял?! Не смей распускаться, Дракон…

По мере доклада офицера разведки, подкрепляемого репликами Майзеля, король наливался свинцовым бешенством. И, наконец, не выдержав, прорычал:

– Это на редкость идиотская схема. Просто потрясающе дебильная. В ней столько дыр, что это просто смешно.

– Это чучмекская схема, величество, – вздохнул Майзель. – Что выросло, то выросло…

– Нельзя недооценивать врага. Это хуже, чем преступление. Это ошибка.

– Не стоит его переоценивать. У них было очень мало времени. Очень мало. Но самое слабое место в этой схеме, – знаешь, какое?

– Ну?

– Елена. И то, что мы, благодаря ей, знаем теперь эту схему. Если бы она нас не вывела на нее, мы бы продолжали шарить под фонарем, и идиотами выглядели бы вовсе не они, а мы.

– Хм-м. В твоих словах есть некая мысль. И эта мысль не так уж и глупа, как может показаться на первый взгляд… – Вацлав задумчиво поскреб ногтем большого пальца гладко выбритый подбородок. – Дальше.

– Дальше схема замыкается на этого Садыкова.

– Так возьмите и…

– Подожди, величество. Нам нужно понять, как они собираются втянуть русских в это дерьмо. Это нам по-прежнему неясно. А Садыкова нельзя сейчас трогать. Пусть Елена сначала поговорит с Лукашенко.

– А при чем тут дети?

– И это неясно. Так что схема вовсе не такая уж и дебильная. Особенно если учесть, что, кроме военной составляющей, есть еще и религиозно-идеологическая. Если мы не сможем спасти детей, мы потерпим очень чувствительное идеологическое поражение. Даже если военная операция будет успешной.