Вадим Давыдов - Год Дракона

– Я… я не…

– Все хорошо, – повторил Майзель. – Все хорошо, елочка-иголочка. Я с тобой. Я с тобой… – Он осторожно приподнял Елене голову, рассматривая следы пальцев Горалека на ее шее. Взяв услужливо протянутую одним из спецназовцев фляжку с «коктейлем» – смесью бренди, аскорбиновой кислоты и экстракта гуараны – поднес ее к Елениным губам. Она послушно проглотила густую, резкую на вкус субстанцию, и крупная дрожь, колотившая ее, почти сразу же стала затихать. – Ну, вот. Тебе лучше?

Елена кивнула, не в силах произнести ни единого звука.

– Отлично. Теперь займемся нашими баранами, – Майзель, прислонив Елену к спинке дивана, резко поднялся.

Связанный самозатягивающимся пластиковым шнуром Горалек сидел на полу в позе рубанка, с головой, прижатой к полу ребристой подошвой ботинка «ночного дьявола». Майзель прищелкнул пальцами, и спецназовец, убрав ботинок, одним движением заставил Горалека принять вертикальное положение.

– Снимите с него «бинты», – приказал Майзель.

Богушек коротко вздохнул и кивнул головой. Спецназовец двумя взмахами вороненого штык-ножа освободил Франту от пут. Майзель приблизился и, чуть наклонившись – он был почти на голову выше – стал рассматривать его, как будто Горалек был какой-то неведомой науке козявкой.

Господи, подумала Елена, опять эта ужасная рожа… Она поняла, что Майзель сейчас на самом деле прикончит Горалека. И странным образом не испытала от этого никакого трепета. Потому что, окажись сейчас у нее в руках какой-нибудь предмет, хотя бы случайно похожий на оружие, она с удовольствием сделала бы это сама…

Казалось, воздух в комнате потемнел и сгустился. Тишина сделалась совершенно звенящей, и в этой тишине раздался шелестящий шепот по-драконьи оскалившегося Майзеля. От этого шепота, доносившегося, кажется, одновременно отовсюду, спины у всех, кто был в комнате, окатило ледяным смертным потом:

– Оставьте нас.

Опять коротко вздохнув, Богушек кивнул и первым направился в сторону коридора. «Ночные дьяволы» словно растворились в воздухе следом за ним.

Майзель, по-прежнему скалясь, обошел пошатывающегося от страха Горалека кругом. Остановившись перед ним и не пряча драконьего оскала, снова прошелестел:

– Ты меня напугал, мозгляк. А теперь я тебя напугаю.

Замерев, Елена ждала, сама не зная чего, – крика, удара, даже выстрела…

Но он ничего такого не сделал. Он вообще ничего не сделал. Просто странным, медленным движением взял Горалека за голову и повернул к себе. И заглянул в глаза. Сверху вниз.

Горалек вдруг дернулся и, побледнев до синевы, стал оседать на пол. Раздался странный звук. И только несколько мгновений спустя до Елены дошло, что это был за звук: от ужаса у Франты опорожнился кишечник. И поняла Елена: и это правда, что говорят про Майзеля, – что он может убить человека взглядом. Вот и она сподобилась…

Несколько секунд Майзель стоял над валяющимся у его ног, словно мешок с костями, телом, глядя на него как будто даже с некоторым удивлением. Потом, проведя рукой по своему лицу, повернулся и посмотрел на едва не теряющую сознание Елену огромными глазами:

– Поехали, Елена. Тебе нельзя оставаться здесь. Поехали, ангел мой.

– Да. Только я не могу пошевелиться…

– Это ничего. Это пустяки, – Майзель шагнул к дивану, легко, как невесомую, поднял Елену на руки и понес к выходу.

Богушек, усадив Майзеля и Елену в вертолет к «ночным дьяволам», хлопнул ладонью по обшивке:

– Давайте! Я приберусь тут по-быстрому…

«Скат» бесшумно подпрыгнул вверх и, посверкивая синим и красным огоньками, мгновенно растворился в ночном небе.

Богушек вернулся в квартиру. Горалек лежал в прежней позе. Глаза его остекленело таращились в пустоту, чейн-стоксово дыхание заставляло его грудину едва ощутимо подрагивать. Поморщившись от специфического запаха, Богушек достал крошечный ксеноновый фонарик и посветил в зрачки Горалека, никак не отреагировавшие на это. Гонта опять коротко вздохнул, надел тонкие кожаные перчатки, достал из кобуры под мышкой «бэби-Глок», вынул из кармана плаща короткий толстый глушитель, навернул на ствол, дослал патрон в патронник, приставил пистолет к голове Горалека и нажал на спуск. Глухо звякнул оружейный металл. Горалек длинно дернулся и обмяк.

Крови почти не было. Богушек, как специалист, хорошо знал, что делает, – полуоболочечная пуля вошла в районе макушки, прошла насквозь через мозг и мягкие ткани носоглотки и застряла в подбородочной кости. Гонта повернул голову трупа так, чтобы кровь не выливалась изо рта, и неожиданно легко – для своего возраста и комплекции – поднялся.