Йоханнес Зиммель - Любовь - только слово

Миссис Дурхам икает.

— Бедняжка. Вам срочно нужно выпить бокал виски, причем немедленно!

Майор идет впереди, мы следуем за ним. В гостиной работает телевизор. На экране темнокожий красавец, почему-то напоминающий мне Энрико Саббадини, заунывно поет какую-то слащавую арию. В гостиной перед камином уже сидят несколько человек, и майор Инграм представляет нас: «Миссис Инграм, госпожа Верена, господин Манфред Лорд».

В глазах Верены неподдельный ужас.

Что делать? Что я могу предпринять? Откуда мне было знать, кто будет в гостях у майора Инграма, что Манфред Лорд и майор Инграм окажутся давнишними приятелями? Я также ничего не слышал об этой стене! Наверное, господин Лорд что-то знал про это. У него же дома есть радиоприемник и телевизор. Может, он специально ничего не сказал Верене о том, что происходит в Берлине? А может, он все и подстроил, организовав через миссис Дурхам эту встречу? Вокруг это все не случайно? Может ли быть случайным такое совпадение?

— Оливер! — с распростертыми объятиями Манфред Лорд бросился мне навстречу. — Нет! Ну это же надо! Какой сюрприз! Вот так радость! Верена, кто бы мог подумать?

Вместо Верены ответил майор Инграм:

— Так вы знакомы?

— Что значит знакомы! Да мы старые хорошие друзья! Вы давно здесь, Оливер?

— Я…

В это время господин в телевизоре продолжает петь, а миссис Дурхам начинает тошнить.

— Извините, господин Лорд, минуточку…

Я вывожу миссис Дурхам в ванную, где ее выворачивает наизнанку. Спустя некоторое время она приходит в себя, выходит из ванной и заявляет:

— Эти равиоли были слишком тяжелы, а виски здесь ни при чем. Как я выгляжу?

— Великолепно!

— Я уже успела подкраситься, после того как…

— Миссис Дурхам…

— Да?

— У меня к вам просьба!

Мы стоим в коридоре перед ванной. Слышно, что уже какая-то певица надрывается в телевизоре: «Da sola a sola…»

— Не знаю, сможете ли вы мне помочь.

— Я попробую.

— Эти люди, что в гостях у майора Инграма… эта супружеская пара… Я знаком… Не могли бы вы ради меня солгать?

— Солгать? Зачем?

— Не могли бы вы сказать, что мы с вами уже давно, в течение нескольких лет, знаем друг друга. И что я только вчера приехал на остров.

— Я ничего не понимаю…

— Я вам все объясню позднее. А сейчас сделайте это для меня, пожалуйста!

Она смотрит на меня блуждающим взглядом.

— А вы сможете сделать кое-что для меня?

Я не сразу отвечаю. Миссис Дурхам добавляет:

— Конечно нет! Я слишком многого требую от вас. И мне кажется, я начинаю понимать, в чем тут дело. Можете на меня положиться!

— Серьезно?

— Да, можете! Очень жаль, что я не миссис Лорд! Но каждому свое, не правда ли?

Мы возвращаемся к гостям. И миссис Дурхам, излишне оживленно, начинает рассказывать о том, что уже давно знает меня и вчера встречала на пристани с корабля. Она уже слишком много выпила и говорит не совсем внятно. Но, похоже, ей верят. Не ошибаюсь ли я в том, что ей действительно верят?

В глазах Верены я читаю разочарование, а в глазах господина Лорда — триумф. Прекрасно. Строительство Берлинской стены пришлось ему очень кстати. Но, может, стена тут совсем ни при чем? И если не в этот раз, так в другой я обязательно оказался бы в гостях у майора Инграма вместе с миссис Дурхам. Как пить дать.

— Где вы остановились, Оливер? — спрашивает господин Лорд.

— В пансионате под Портоферрайо.

— Нет, об этом не может быть и речи!

— Что вы имеете в виду?

— Завтра же переедете к нам! Вы будете жить у нас — и никаких возражений! Моя жена будет вам очень рада. Не правда ли, дорогая?

Верена так ошарашена, что лишь молча кивает в ответ.

Телевизор продолжает надрываться.

— Через три дня мне надо быть в Риме. Я не могу передать, как рад, что вы решились приехать на Эльбу! Надеюсь, вы не дадите моей жене скучать без меня? Решено? Да и люди здесь не такие дурные, как в Германии.

— Я прошу прощения, но нет, господин Лорд! Будет лучше, если я только иногда буду вас навещать. Не хотелось бы давать пищу для сплетен!

Господин Лорд от души смеется:

— Да уж, эти сплетни! Эти сплетни… — говорит он.

На экране телевизора возникает заставка Евровидения и раздается знакомая мелодия. Затем на экране появляется Стена. Транслируют закрытие Бранденбургских ворот, танки в Восточной зоне, колючую проволоку. Вот и все! Итальянский репортер взволнованно комментирует происходящее, а оно и в самом деле ужасно. Изображение на экране рябит из-за дождя. Телевидение демонстрирует шокирующие кадры — немцы с оружием в руках против немцев! И они готовы стрелять друг в друга! Показывают молодую берлинку, только что вышедшую замуж, которая стоит перед домом родителей и рыдает, потому что двери в ее родной дом, где и сейчас еще живут ее мать и отец, замурованы кирпичом. Старики смотрят на нее из окна четвертого этажа, седая женщина в очках плачет, а отец, едва сдерживая слезы, одной рукой обнимает ее за плечи, пытается успокоить, а другой достает носовой платок из кармана. Даже подарки они не имеют права передать своим детям, которые стоят здесь же, внизу, на тротуаре, в двух шагах от них. Родители на веревке спускают вниз пакеты и цветы. Все подъезды заложены кирпичами.