Йоханнес Зиммель - Любовь - только слово

— Мне нужен помощник для работы вечером, — говорит господин Фелланзони на том английском, который он выучил в плену под Неаполем.

Должно быть, среди тех американцев, которые их охраняли, многие были из Техаса.

— Понимаете, я весь день сижу в темной комнате. Вечером валюсь с ног от усталости. Я мечтаю найти помощника на вечернее время. Я хорошо заплачу, поверьте мне!

— Я согласен.

— Вы умеете проявлять?

— Нет. Но я не думаю, что это очень сложно.

— Я вам покажу. Я сделаю из вас первоклассного фотографа. Когда вы намерены приступить к работе?

— Завтра вечером.

Весь следующий день я провожу, конечно, с Вереной. В десять часов она на лодке заезжает за мной. Муж уехал в Геную.

— Имейте в виду, что работу вам придется заканчивать в час, два, а иногда и в три часа ночи.

— Ничего, меня это не пугает, синьор Фелланзони.

Мне так хочется подарить Верене этот браслет.

Теперь каждый вечер я работаю в ателье. Иногда действительно до двух или трех часов ночи. У господина Фелланзони работы невпроворот. Последним автобусом еду в Касаццию. Если автобус уже ушел, остаюсь спать на рабочем месте. Господин Фелланзони дал мне ключ от входа в ателье. Он мне очень доверяет и доволен моей работой. Платит он мне за каждую ночь. У ювелира на Пьяцца-Кавур я умудрился, между прочим, сбить цену до семи тысяч лир. По сравнению с ценами в Германии — это просто пустяк.

Наступает четырнадцатое августа. Это день рождения моей матери. Через международную организацию «Цветы Европы» отправляю ей в лечебницу букет. Кроме того, в этот день, четырнадцатого августа, стоит ужасная жара. Господин Фелланзони всегда закрывает ателье только около девяти часов. Сегодня я не смогу увидеть Верену, так как она с мужем куда-то приглашена. Поэтому после ужина, уже около восьми, я прихожу в ателье. В этот вечер оказывается удивительно мало работы. На Пьяцца-делла-Република кричат дети. Господин Фелланзони уже собирается закрывать ателье. Вдруг перед зданием с пронзительным скрипом тормозов останавливается автомобиль. Это «форд» с английскими номерами. Из автомобиля выходит пожилая дама. Бросается в глаза ее загар. Он темно-коричневый, как сиденье ее автомобиля. На ней шорты и футболка. Она тотчас же узнает меня и с радостным криком влетает в ателье:

— Мистер Мансфельд!

Это миссис Дурхам. Я растерялся.

Миссис Элизабет Дурхам из Веррингтона под Ливерпулем. Добрая дама, лихо прокатившая меня от Флоренции до Эльбы. Милая старушка, которая так одинока. Она, как всегда, уже навеселе и обаятельна. Черт бы ее побрал.

— Миссис Дурхам!

Нет, это радость.

— Вы что, здесь работаете?

— Только в качестве помощника. Хочу подзаработать немного денег.

Миссис Дурхам отдает синьору Фелланзони три пленки и просит их проявить. А затем начинается то, чего я боялся:

— Вы ни разу так и не позвонили мне, мистер Мансфельд.

— Прошу прощения, тут, знаете, так много…

— Ну, договаривайте! Дел?

— Да, совершенно верно.

— Послушайте…

— Миссис Дурхам, вы знаете, я пишу роман.

— О, да. Это серьезно! Но с меня довольно! Я сама себе должна помочь. Сегодня вечером у вас опять дела?

— Вы себе представить не можете, как много.

— Синьор Фелланзони, у мистера Мансфельда много сегодня работы?

— Нет. Не очень, синьора.

Ну дурак!

— Не могу ли я забрать господина Мансфельда? Я уже давно жду его у себя!

— Ну конечно, синьора…

Этот Фелланзони, должно быть, когда-то был сутенером. Он бросает на меня взгляд, и я читаю в его глазах: «Вперед, мальчик, займись старушкой, не будь дураком! Работа потерпит до утра».

Герои книг переносят подобные удары судьбы хладнокровно, с улыбкой на устах. Но я не герой. Я трус. И я, кроме того, даже не догадываюсь, что мне предстоит сегодня вечером. Но я верю своему внутреннему чутью…

— Синьор Фелланзони, но некоторые пленки надо сделать срочно…

— Я вас умоляю! Синьора приглашает, и я буду просто варваром, если не отпущу вас!

— Это очень любезно с вашей стороны, но посмотрите на меня… я в рубашке и брюках… я так не могу.

— Мы будем проезжать мимо вашего отеля. Где вы остановились?

Я называю место.

— Ну, это небольшой отель, не так ли?

— Это вообще не отель, а маленький пансион.

— Я люблю пансионы. Я уже выпила, наверное вы это заметили. На Эльбе я никогда не бываю трезвой. Но за рулем мой управляющий, так что не бойтесь, мистер Мансфельд. Мы сейчас едем в ваш пансион, вы переодеваетесь и сразу ко мне на ужин. Затем управляющий отвезет вас назад. Посидите, выпьете пару бокалов виски. Не бойтесь, я вас не изнасилую! Это действительно очень застенчивый молодой человек, не так ли, синьор Фелланзони?