Джузеппе Д`Агата - Memow, или Регистр смерти

— Адвокат, — рискнул перебить его врач, — но больница и школа — это уже отнюдь не демагогия.

Адвокат разразился безудержным смехом, в котором слышны были гнев и досада. Потом, внезапно успокоившись, он продолжал:

— Эти два больших современнейших здания, одинаковые, как близнецы, вставшие рядом, казались мне мрачным памятником, воздвигнутым в ознаменование моего поражения. А на какие средства, если не на дьявольские, они были построены? Новый мэр хвалился своей победой с такой наглостью и с такой издевкой, что это не только злило, но даже пугало меня. Школа заполнялась учениками, приезжавшими даже из соседних городков. А больница, напротив, почти все время пустовала, никак не использовалась. Я и мои друзья утверждали, что ее строительство оказалось бессмысленным, что это типичное порождение мании величия. Но Астаротте и демоны, которые его окружали, прежде всего директор школы и главный врач больницы, были невозмутимы. Очевидно, им уже было известно, что именно произойдет там вскоре. Загадочная и опасная эпидемия распространилась среди детей, посещавших школу. Их всех пришлось отправить в больницу, и они заполнили ее. Все было подстроено превосходно. Дети вскоре поправились, слава врачей из новой больницы, которые так успешно справились с эпидемией, незамедлительно распространилась по стране, и отовсюду, даже совсем издалека, потянулись сюда пациенты. Школа и больница стали работать замечательно, в прекрасном симбиозе, словно поддерживая друг друга. Популярность Астаротте выросла невероятно. В том же самом году мой противник купил дом в Болонье, женился, и у него родился сын.

Аликино и врач вежливо помолчали, пока пациент переводил дыхание. Казалось, его снова охватили тревога и смятение.

— Все считают, что я брежу. Но кто мог тогда противостоять сверхмощным адским силам в Баретте, в моем городе, который, честно говоря, казалось, превратился в счастливый остров. Я вам скажу: большая часть населения сама была связана с дьяволом. — Взгляд адвоката словно созерцал какие-то скрытые, леденящие взор картины. Руки и ноги его затряслись мелкой дрожью. — Вот еще о чем хочу сказать вам, что действительно сводит меня с ума и гвоздем засело в моем мозгу: в этой проклятой школе всем учащимся было предоставлено бесплатное питание. В основе меню было мясо, которое ребятам, как выяснилось, особенно нравилось. Так вот, это мясо для школьной столовой не приобреталось ни в одной мясной лавке. Знаю это, потому что сам лично проводил расследование, и должен уверить вас, что все мои заявления ни к чему ни привели.

Врач и Аликино вопросительно посмотрели на него.

— Откуда же бралось это мясо, если не из операционных в больнице?

Адвокат Ривоццини принялся бить кулаками по кровати, словно барабанил в какой-то безутешный тамтам.

— Плоть дьявола! Плоть дьявола!

Врачу пришлось сделать ему инъекцию успокоительного — очень сильную дозу бромистого соединения.

Возвратившись тем же вечером из Имолы, Аликино заперся в кабинете отца.

Фотографии, на которой его отец был снят среди фашистских главарей, на столе уже не было. Чья-то услужливая рука позаботилась поместить ее в гроб, на мягкий белый шелк возле тела Астаротте.

Заложив руки за спину точно так же, как это обычно делал отец, юноша постоял перед распахнутым окном. Небо сияло звездами, и из сада веял легкий ароматный ветерок.

Потом, не зажигая лампы, Аликино подошел к одному из шкафов, и его рука легко отыскала том, который ему был нужен, — «Соответствия» Расула.

Включив свет, он сел за письменный стол и принялся просматривать книгу, задерживаясь на некоторых страницах. Тишина стояла такая, что возникало ощущение, будто время остановилось. Спокойствие нарушал лишь легкий шорох бумаги. Наконец Аликино начал записывать первые даты. 1845-1905.

Этот период времени — от рождения до кончины Джерофанте Маскаро — включал в себя смерть отца, Барко, и рождение его сына — Астаротте. Соответствия приобретали форму и логику закономерности.

Решающие события семьи Маскаро высвечивались — это было очевидно — с неумолимой периодичностью: отцы умирали в шестьдесят лет, когда их сыновьям было двадцать.

Дети каким-то образом устраняли отцов. И крали некую часть их жизни?

Аликино приводил в порядок сведения, которыми располагал, чтобы составить так называемую таблицу соответствий, по Расулу, как вдруг порыв ветра перевернул несколько страниц.