Фиона Макинтош - Хранитель лаванды

— Ну… высокая. Красивые волосы — темные, густые. Укладывает их так, чтобы сочеталось с ее пилоткой.

— Продолжайте.

— Угловатые черты лица. Высокие скулы, точеный нос и подбородок, довольно тонкие губы, изящные мочки ушей. Веки чуть-чуть нависают над глазами, но взгляд прямой, устрашающий. Чудесный цвет лица. Резкая, немного чопорная, лишнего слова не вытянешь — хотя я от неловкости пыталась завести с ней разговор, когда мы поднимались по лестнице. Однако я бы ей доверилась.

Капитан Джепсон усмехнулся.

— Интуиция вас не подводит — она самый ответственный человек из всех, кого я знаю. Неплохо, неплохо… Теперь задание потруднее. Расскажите мне о женщине за стойкой регистрации.

Лизетта заморгала, стараясь сосредоточиться.

— Тощая, как вешалка, причем по собственному желанию, а не по бедности. Наверное, ей нравится быть худой.

— На основании чего вы это говорите?

— Одежда у нее, насколько я помню, прекрасного покроя. Дорогая.

— И каков вывод?

— Она может позволить себе хорошо одеваться, а значит, и хорошо есть тоже могла бы позволить, но при первом взгляде на нее вы замечаете ее худобу, а не прекрасные серо-зеленые глаза.

— Продолжайте.

— Ну… темные волосы, на висках начинают седеть; принимает свой возраст достойно и элегантно.

— А сколько ей лет?

— С первого взгляда невольно обманываешься — слишком холеная внешность. Подозреваю, на самом деле ей за сорок пять.

— Украшения?

— Маленькие жемчужные сережки и парная к ним нитка жемчуга. Обручального кольца вроде бы нет, на правой руке кольцо с изумрудом. Она довольно забавно держалась со мной — как-то покровительственно. Ей это не шло. Неестественно выглядело.

— Браво, Лизетта. Браво. Все с одного взгляда. Причем гораздо больше, чем вы заметили о Вере.

Лизетта выдохнула, гадая, зачем ее проверяют.

— Я заметила о мисс Аткинс еще многое, просто не сразу поняла, что вам надо.

— Что ж, у вас хорошо получилось.

— Рада, что сдала экзамен.

— Блестяще сдали. Если согласны, то мы вас обучим и экипируем. И позаботимся, чтобы вы не остались в одиночестве, пусть вам даже и будет казаться, что кругом никого. Не стану делать вид, что наше предложение не опасно. Собственно, ваша жизнь будет зависеть от того же хладнокровного бесстрашия, что вы демонстрируете каждый день. Вы сказали, что мое предложение вас нервирует, мисс Форестер, но мне думается, вы ему рады.

— Наверное, мужчина подошел бы лучше…

— Полно, вы и сами в это не верите. Честно говоря, в секретной работе женщины не в пример лучше. Природная предрасположенность к интригам. И я говорю это с глубочайшим почтением. Женщины справляются с множеством сложных задач, сохраняя внешнее спокойствие. Они, как правило, очень наблюдательны и осмотрительны, да и сам факт принадлежности к женскому полу обычно заставляет относиться к ним менее подозрительно. Более того, Лизетта, ваши молодость и красота кому угодно отведут глаза. — Капитан вскинул руку. — Ну-ну, не морщитесь. Вы должны использовать свои достоинства в полную силу — как тогда, с водителем. Красота может спасти вам жизнь… или кому-то еще. Это все часть нашего арсенала, ровно так же, как ваша превосходная память и способность считывать информацию с одного взгляда. Ваша склонность к одиночеству — тоже ценное качество, как и любовь к опасности. Я могу продолжать и продолжать…

— Не стоит, капитан Джепсон. Так мне предстоит сделаться шпионкой во Франции?

— В общем и целом, да. Не могу сказать заранее, какова будет ваша непосредственная роль: это определится, когда вы закончите обучение.

— Хорошо.

Капитан протянул ей руку.

— Значит «да», мисс Forestier ? — осведомился он, снова переходя на французский.

Лизетта улыбнулась.

— Oui, monsieur. Absolument!

Лизетте было велено вернуться на работу, пока УСО — Управление специальных операций — организует ей восьминедельный отпуск для курса обучения. Затем и будет решено, сделана ли Лизетта из «того теста», чтобы посылать ее агентом во Францию.

Поэтому на следующее утро она снова облачилась в фирменное платье и поспешила к утренней смене в чайной. В двадцать пять минут девятого завыли сирены воздушной тревоги, так что Лизетте вместе с дюжинами других прохожих пришлось мчаться к ближайшей подземке. На смену она опоздала, постоянные посетители начали появляться в дверях на пятнадцать минут позже обычного, а официантки сновали по залу, на ходу завязывая передники.