Фиона Макинтош: Хранитель лаванды

— Как тебя звать? — спросил Люк дрожащего вожака.

— Дидье, — ответил кто-то за него.

— Опусти револьвер, Дидье, — мягко попросил Люк. — Я потом все объясню.

— Ты соврал? — выкрикнул Дидье. — Ты партизан, а он фриц?

— Дидье, я тебе сейчас все докажу, — с неожиданной рассудительностью вмешался Килиан.

Он резко развернулся к Люку и без предупреждения выстрелил.

Люк рухнул на землю.

Юный сорванец ошеломленно застыл.

— Ну что, Дидье, ты готов пустить эту штуку в ход? — продолжал Килиан. — Или ты такой же трус, как и все французы, позволившие нам захватить вашу страну?

Полковник нарочно дразнил мальчишку.

— Килиан, не смейте! — прохрипел Люк, морщась от резкой боли, пронзавшей грудь. Он сам еще не понимал, куда именно ранен. Сейчас его это не волновало.

Полковник не обратил на него внимания.

— Ха, горстка подлых трусов! — выкрикнул он. — Ждете, пока американцы с англичанами вас спасут. Даже с пистолетом в руках вы ни на что не способны…

Дидье нажал на курок. Люк завопил от отчаяния. Килиан упал на землю рядом с ним. Мальчишки с визгом бросились наутек и скрылись в ночи.

Люк судорожно огляделся: помощи ждать было неоткуда. Луна скрылась за тучами, лужайку окутала мгла.

Пуля прошла навылет, через плечо. Люку было больно, из раны хлестала кровь, но он думал только о Килиане. Обвинит ли Лизетта его в случившемся? Люк переполз неровную тропинку и подобрался к недвижно лежащему на земле полковнику.

— Килиан!

— Больно, черт возьми! — простонал он.

— Зачем вы это сделали?

Килиан слабо засмеялся.

— Мне хотелось всадить в вас пулю с той самой минуты, как я увидел фотографии, на которых вы целовались с Лизеттой.

Люк поморщился от боли.

— Чистая работа.

— Я хороший стрелок. Вы поправитесь. А я добился своего.

Люк осмотрел полковника. В призрачном лунном свете кровь выглядела темной и зловещей. Ее было много. Слишком много. Килиан умирал.

Люк сердито провел рукой по волосам, от досады и отчаяния не зная, что и предпринять. Надо найти помощь.

— Вы нарочно подставили себя под пулю. Можно было…

— Равенсбург, заткнитесь, — приказал Килиан, задыхаясь. — Дайте мне сказать, что я хочу. У меня мало времени.

Люк умолк.

— Так проще. Я не попаду в плен, не пойду под суд… — Он вздохнул. — Пуля почетней. Дидье неплохо стреляет.

Он закашлялся.

— Килиан, послушайте… Маркус…

— Я же сказал, помолчите. Вам придется любить ее за двоих. Видит бог, мне нелегко умирать, зная, что она станет вашей. Но я понимаю: она с тем, кого любит. Она предпочла вас. — Лицо его исказилось от боли, он застонал. — Вы должны…

Он попытался сунуть руку в карман, но лишь бессильно уронил голову, не в силах сдерживать боль и смерть.

— Что?

Люк склонился над умирающим, силясь разобрать его слова. Килиан так и не дотянулся до кармана. Люк вытащил залитый кровью конверт.

Он приподнял Килиана, подпер его здоровым плечом. Они лежали бок о бок, точно товарищи по оружию — похожие друг на друга, как братья.

— Адрес надписан, — из последних сил выговорил Килиан. — Отправьте его, когда все будет кончено. Обещайте! — простонал он в новом приступе боли и ухватил Люка за рубашку. Светлые глаза в сумерках казались совсем нездешними.

— Обещаю.

— И дайте напоследок глотнуть кальвадоса. Хочу умереть, чувствуя на губах прикосновение любимого напитка.

Люк неохотно плеснул в рот Килиану капельку кальвадоса.

— Спасибо, — прошептал полковник, проведя языком по губам. — Bonsoir, Лизетта, — выдохнул он. — Слова прощания так великолепно звучат по-французски, правда?

Вопрос умер вместе с ним. Глаза Килиана закрылись. Люк лежал рядом с ним в мягком лунном сиянии, задыхаясь от горя.

25 августа 1944

Лизетту разбудили ликующие крики под окнами. Через несколько мгновений она поняла, что находится в отеле «Рафаэль», где забылась глубоким сном в постели Килиана.

Ночью в комнату никто не заходил. Мундир Килиана накрывал девушку вместо одеяла. Лизетта вскочила и отправилась в ванную — привести себя в порядок. Она выглядела свежей и опрятной: волосы уложены, платье не измялось. Девушка погляделась в зеркало и слегка пощипала себя за щеки, но это не очень помогло. Она исхудала, под глазами пролегли черные круги, скулы обострились. Маркус пришел бы в ужас, но Лизетта ничуть не отличалась от остальных голодающих парижан.

Лизетта глубоко вздохнула: делать нечего, пора уходить. Девушка не знала, доведется ли ей снова встретиться с Килианом. Впрочем, с этой мыслью она уже давно свыклась. Теперь необходимо найти Люка. Пожалуй, лучше всего начать с Монмартра. Не возвращаться же к Сильвии!