Гари Штейнгарт - Приключения русского дебютанта

Публика раздумчиво вертела стаканы в руках и постукивала куриными косточками по тарелкам.

— Ладно, у меня вопрос. — Гусев затушил сигарету, воткнув ее с размаху в пепельницу, — недурная затравка для выступления. — Для начала, как мы вынем из американцев бабки? Они, насколько я знаю, люди молодые и потому доверчивые, но на вкладчиков, по-моему, не тянут.

— Хороший вопрос, — похвалил Владимир. Он почувствовал себя учителем, который, подменяя заболевшего коллегу, старается завоевать доверие незнакомой аудитории. — Все слышали? Как мы заставим американцев вкладывать бабки? Ответ: сыграем на самоуважении. Большинство этих молодых людей отчаянно пытаются оправдать свое присутствие в Праве — прерванное образование, карьера и так далее. Мы дадим им почувствовать себя участниками возрождения Восточной Европы. Есть такая американская поговорка, придуманная одним знаменитым негром: «Если ты не участвуешь в решении, значит, ты — часть проблемы». Эта поговорка задела глубокие струны в душах американцев, особенно среди либерально настроенных, а именно таких и притягивает Права. И благодаря нам они примут участие в решении проблемы, попутно заработав денег. Вернее, мы заставим их в это поверить.

… и ты думаешь, твой план осуществим? — тихо, но без околичностей спросил Сурок.

— Да, и я скажу, чего это нам будет стоить! — воскликнул Владимир и распростер руки над паствой с пылом первосвященника из Пятикнижия, с жаром новообращенного. — Нужно много глянцевых брошюр. Качественных, потому печатать лучше не здесь, а, например, в Вене. Ну и художественные изображения пятизвездочного отеля на озере Болото, который мы, конечно, никогда не построим, а также ежегодные отчеты о сносе дымных фабрик и разбивке на их месте затейливых корпоративных парков с разными урнами для стекла и для газет, чтобы легче перерабатывать мусор… Точно, побольше экологии. Это ходовой товар. А еще воображение подсказывает центры холистики и клиники Рейки.

Владимира несло. Никто больше не морщился. Гусев что-то царапал на салфетке. Костя перешептывался с Сурком. Тот сначала слушал Костины речи благосклонно, но минутой позже переменился в лице и опять стукнул кулаком по столу:

— Погоди-ка. Мы не знаем никаких американцев. — Костя направил Сурка по верному пути.

— Вот поэтому, друзья мои, — сказал Владимир, — я сегодня с вами. Предлагаю: я лично проникну в американскую общину в Праве. Несмотря на беглый русский и умение пить, я запросто сойду за настоящего американца. Моя репутация безупречна. Я учился в одном из ведущих либеральных колледжей в США, и я глубоко изучил манеру одеваться, стиль жизни и образ мыслей недовольной части американской молодежи. Я долгое время жил в Нью-Йорке, столице недовольства, у меня много друзей среди сердитых, обделенных заказами людей искусства, и я только что поставил точку в романтической связи с женщиной, которая и внешне, и внутренне олицетворяет авангард этой уникальной социальной группы. Господа, не хочу хвалиться, но уверяю вас, лучше меня вы не найдете. Я все сказал.

Костя, добрая душа, зааплодировал. Поначалу в одиночестве, но затем Сурок поднял руку, повертел ее перед глазами словно в поисках шпаргалки, накорябанной на тыльной стороне, вздохнул, поднял другую руку, снова вздохнул и наконец сомкнул ладони. Как по команде десятки жирных, потных ладоней принялись издавать чмокающие звуки, послышались крики «Ура!», и Владимир покраснел как рак.

На сей раз опустил кулак, установив тишину, Гусев.

— Чего ты хочешь? — спросил он. — Для себя, понятное дело?

— Не так уж много на самом деле, — ответил Владимир. — Мне понадобится определенная сумма на выпивку, наркотики, такси — словом, на все необходимое, чтобы расположить к себе общину. По опыту знаю: очень важно появляться как можно чаще в различных барах, клубах и кафе. Так создается аура известности. Сколько это стоит в Праве, трудно сказать. В Нью-Йорке, за вычетом квартирной платы, я тратил три — четыре тысячи долларов в неделю. Здесь, думаю, хватит и двух. Плюс шесть-семь тысяч единовременно на расходы по обживанию.

Тогда и должок Ласло и Роберте можно будет уплатить.

— Сдается мне, Гусев имеет в виду процент от прибыли, — сказал Сурок, вопросительно поглядывая на Гусева.

У Владимира перехватило дыхание. Неужто речь идет о чем-то сверх его нахального требования двух тысяч в неделю? Они вообще понимают?.. Но минуточку, если не попросить доли в прибыли, не обнаружит ли он тем самым незнание делового этикета? Этак не годится. Денег здесь крутилось достаточно; обеденный зал напоминал показы Версаче. Владимиру ничего не оставалось, как, пожав плечами, небрежно обронить: