Гари Штейнгарт - Приключения русского дебютанта

— Ага, — кивнул Владимир. — Мне такие чудеса тоже мерещатся, но я не совсем понимаю, как профинансировать фильм.

— К твоему счастью, — ответил Франтишек, — у меня есть друзья в нашей обширной национальной киноиндустрии, которая сейчас простаивает без дела. Далее, мой дружбан Житомир заправляет гигантским конференц-залом в Гораграде. Что до икры, ну, тут, по-моему, тебе и карты в руки.

— Без проблем!

И Владимир поведал Франтишеку о бесперебойной международной контрабанде икры, которую наладили люди Сурка. Пока он разглашал темные, сочные подробности, погода за окном проявляла непостоянство — то забавлялась с палитрой из младенчески розовых облачков, то очищала холст, дабы обрушить на приближавшийся Золотой город ослепительное солнце. Каждое затемнение и каждый просвет только усиливали возбуждение Владимира: все предвещало скорые перемены.

— Господи! — воскликнул он. — По-моему, нам пора за дело!

— Нет, подожди, — перебил Франтишек. — На этом мои видения не закончились. Я вижу много больше. Я вижу, как мы покупаем промышленное предприятие. Из тех, что пришли в упадок, разумеется.

— Я видел нечто подобное на окраине города, — вспомнил Владимир. — «Футур-Тек 2000». Выглядел он так, будто пришел в упадок лет сто назад.

— Да-да, мой кузен Станко купил часть «Футур-Тека». Химический завод, который не только развалился век назад, но и взорвался в прошлом году. То, что надо. Я должен пригласить Станко на ужин. Но я вижу еще кое-что. Вижу ночной клуб, о котором мы говорили…

— Я его тоже вижу, — подхватил Владимир. — Мы назовем его «Зона превращений» из почтения к Кафке и его умению завораживать экспатриантов. А «зона» — нынче модное словцо.

— Я слышу драм-н-бейс. Вижу мягкую, уютную, высоколобую разновидность проституции. И что-то чую носом. Кокаин?

— Лучше, — ответил Владимир. — У меня на примете новый революционный наркотик — лошадиный транквилизатор, который мы можем получать в немереных количествах от одного французского ветеринара.

— Владимир!

— Что? Лошадиный транквилизатор — это слишком вульгарно?

— Нет, нет… — Глаза Франтишека были по-прежнему закрыты; на лбу от высоких замыслов вздулись вены. — Я вижу наши акции на франкфуртской бирже!

— Боже мой! — воскликнул Владимир по-русски.

— Я вижу фондовые рынки.

— Господи помилуй.

— Владимир, мы должны действовать, и как можно скорее. Нет, к черту «скорее». Сегодня же. Прямо сейчас. Для тех, кому повезло оказаться здесь и теперь, настал волшебный миг. Но всего лишь миг. Через три года нынешняя Права канет в историю. Толпы иностранцев исчезнут, Республика Столовая превратится в Германию в миниатюре. Сейчас самое время жить, мой юный друг!

— Эй, куда мы едем? — спросил Владимир, внезапно обнаружив, что они пересекли Новый город и направляются к таинственному, разрушенному пожаром району, маячившему на горизонте.

— Мы едем снимать кино! — объявил Франтишек.

У Владимира было любимое«странное совпадение» времен холодной войны — сверхъестественное сходство между советской архитектурой 80-х и картонными декорациями «Стар Трека», помпезного американского китчевого сериала 60-х. Взять, к примеру, построенный в 1987 году Дворец торговли и культуры Гороградского района, который Франтишек назначил местом проведения еженедельных фуршетов с икрой и демонстрации фильма «ПраваИнвест». Капитан Керк чувствовал бы себя как дома в этом гигантском подобии отопительной батареи двадцать пятого века. Он плюхнулся бы на одно из звездолетных пластиковых кресел оранжевого цвета, дополнявших космический интерьер зрительного зала, потом с преувеличенным ужасом уставился бы на экран во всю стену, с шипением оживший и заговоривший загробным голосом враждебного инопланетянина:

За шесть лет своего существования «ПраваИнвест» превратился в ведущую корпорацию, поднявшуюся из руин бывшего социалистического лагеря. Как мы этого добились? Хороший вопрос.

Наконец-то миру будет явлена правда!

Талант.Мы объединили усилия опытнейших профессионалов из развитых западных стран и способных, энергичных молодых специалистов из Восточной Европы.

А вот и они: Владимир и африканский актер в автомобильчике, в каких подъезжают к полю для гольфа, катят зигзагами вдоль высоченной белой стены, на которой футуристическим, любимым шрифтом корпорации, выведено: «Футур-Тек 2000». Стена закончилась, и автомобильчик выехал на зеленое поле, где довольные служащие разных национальностей и сексуальных ориентаций резвились под надувным и постоянно подпитываемым воздухом фениксом — весьма бесстыжим корпоративным символом «ПраваИнвеста».