Гари Штейнгарт - Приключения русского дебютанта

— Да, в Огайо, — подхватила Морган. — Я хочу сказать, у меня было все в порядке. Ничего плохого. С родителями вполне нормальные отношения. Мать часто приезжала из Кливленда навестить меня, а когда я провожала ее до машины, она начинала плакать и говорить, как мне повезло и какая я красивая да замечательная. Приятно, но и немножко неловко. Иногда она проезжала сто пятьдесят миль только для того, чтобы привезти мне новую телефонную карту или упаковку содовой, а потом разворачивалась и ехала обратно. Не знаю, наверное, она вправду скучала. За год до того они разругались с моим братом. Папа вроде как силком заставил его поработать в своей фирме летом, это было слишком для него… Кажется, брат сейчас в Белизе. От него не было известий с прошлого Рождества. Почти год прошел.

— Мамаши. — Владимир покачал головой и застегнул куртку Морган: ветер усиливался.

— Спасибо, — поблагодарила Морган. — Ну и психотерапевт все допытывался: может, меня что-то угнетает? Беспокоюсь об оценках? Или у меня проблемы с законом? И не залетела ли я? Но конечно, ничего такого не было… Я была обычной хорошей девочкой.

— Гм, — Владимир ее почти уже не слушал. — В чем же, по-твоему, было дело?

— В общем, врач сказал, что мои приступы страха были как бы прикрытием. На самом деле я чувствовала жуткую злость, и приступы страха не позволяли мне сорваться. Они — вроде предупредительных знаков, а без них я бы совершила что-нибудь дикое. Ну, например, стала бы мстить.

— Но это на тебя совершенно не похоже! — Владимир искренне недоумевал. — С чего вдруг ты могла бы сорваться? Послушай, я в психологии плохо разбираюсь, но чему учит нас современная наука? Если у тебя проблема, виноваты родители. Но твои мама с папой кажутся абсолютно разумными людьми. — Он не кривил душой. По рассказам Морган, ее родители жили в доме, построенном уступами на Лесном бульваре, там они вырастили Морган и еще двух среднезападных детей.

— Я тоже думаю, что с ними все в порядке, — согласилась Морган. — Но на братишек они все-таки давили, хотя старшая из детей — я.

— Ага! А второй брат, он тоже прячется в Белизе?

— Нет, он в Индиане. Менеджер по маркетингу.

— Прекрасно! Какой-либо закономерности здесь не просматривается, — с облегчением вздохнул Владимир. Он и сам немного испугался: если с Морган что-то не так, то каковы тогда шансы у Владимира Гиршкина, выходца из семьи советских евреев? С тем же успехом Морган могла бы заявить, что Толстой ошибался и счастливые семьи не походят друг на друга. — Послушай, твои приступы страха, они участились в последнее время или стали реже?

— Вообще-то, с тех пор, как я приехала в Праву, ни одного не было.

— Понятно… понятно.

Владимир сцепил пальцы, как обычно делал доктор Гиршкин, размышляя над запросом из министерства здравоохранения. Он определенно обеспокоился, но что именно его тревожило, толком не знал. Они, двое любовников-чужестранцев, просто беседуют. Легко, без напряга.

— Давай уточним, что конкретно говорил твой психиатр, — напрягся Владимир. — Он сказал, что приступы страха — нечто вроде прикрытия, они не позволяли тебе «сорваться». Хорошо. А теперь скажи, находясь в Праве, не делала ли ты чего-нибудь… гм… говоря твоими же словами, «дикого» или «мстительного»?

Морган задумалась. Обведя взглядом линию горизонта, невидимую за городскими постройками, она опустила глаза на голую землю. Опять это непонятное молчание. Морган теребила застежку на куртке, и Владимир вспомнил, как эта застежка называется по-русски: «молния». Красивое слово, не то что английский «зиппер».

— Так были срывы?

— Нет, — наконец ответила она. — Не было.

И вдруг обняла его и коснулась его колючей щеки подбородком, оканчивавшимся ямочкой размером с десятицентовик. Эту расщелинку Владимир почему-то находил невероятно сексуальной, но теперь он счел ее знаменательным изъяном, вмятиной, которую он разгладит любовью и мыслью аналитика.

— Вот видишь, тростник ты мой сахарный, — сказал он, целуя гигантскую ямочку. — Мы выяснили, что психотерапевт у тебя был скорее всего второсортный… Не обижайся, но какими еще могут быть психотерапевты в Огайо ?.. Да, итак, мы выяснили, что этот доктор кругом ошибался. Приступы страха вовсе не закупоривали твой гнев, предотвращая иррациональные поступки. Иначе как объяснить внезапное исчезновение этих приступов здесь, в Праве? И позволь заметить, возможно, тебе просто было необходимо проветриться, так сказать, сбежать на время от семейного очага, альма-матер и — хотя я и рискую прослыть самонадеянным — завязать новый роман. Я прав? А? Ну конечно, прав.