Виктор Песиголовец - Лицо порока

— Секретарша у меня одна, — успокоившись, пояснил Потоцкий. — Анжелика. А должности остальным я скоро определю. Кстати, я поразмыслил и уже кое-что придумал. Одну назначу советником директора, другую — консультантом, третью — помощницей. Вот, уже четверо, получается, пристроены… Ну, а что касается остальных… Издам приказ об учреждении должностей пресс-секретаря фирмы, сотрудницы по спецпоручениям и этого… имиджмейкера.

— Вася — ты молоток! — похвалил Всеволод и, потягиваясь, поинтересовался: — Так ты нам в натуре своих секретарш покажешь? Или будешь только рассказывать, какие они распрекрасные?

— Так они же и будут с нами все семеро! — отрапортовал Потоцкий и, оторвав свою тушу от полка, скомандовал: — Братаны, хватит яйца парить! Нас там давно поджидают девочки, водка и шашлыки. Вперед, и с песней!

Девочки и впрямь оказались очаровашками. Троих из них я, кстати, уже знал. Мы расцеловались, как старые приятели.

В обществе Васькиных помощниц, советниц, имиджмейкеров и консультантш с голыми сиськами и попками вечер и полночи пролетели, будто один час.

Водитель, привез меня домой под утро.

В потемках да еще в драбадан пьяный, я пробирался по коридору в спальню, все время натыкаясь на какие-то мешки, ящики, баулы и свертки. Только дошел и хотел прилечь — телефонный звонок. Пришлось возвращаться в прихожую. Поднял трубку — Потоцкий. Еле ворочает языком:

— Ну, как тебе мой кадровый потенциал?

Я обложил его трехэтажным матом и, не раздеваясь, завалился на диван в гостиной.

Утром, проснувшись, я обнаружил, что Аня уже ушла на работу.

Первым делом побрел на кухню выпить рюмочку и покурить. Потом, приводя себя в порядок, с ужасом увидел на себе множество засосов и пятен от губной помады, нашел остатки шашлыка в трусах и крошки хлеба в волосах на голове. На шее у меня болтался золотой кулон в форме фаллоса. И что самое интересное — куда-то подевалась моя рубашка. Пиджак и галстук были, а рубашки не было. Я ее где-то потерял, проводя консультации с персоналом Васькиной фирмы.

На работу я попал в одиннадцатом часу.

Быстро управившись с самыми неотложными делишками, побежал в бар «Оксамит».

Здоровье нужно было поправлять основательно. И быстро, потому как времени в обрез.

Я пулей влетел в заведение и сразу уставился на стойку — кто за ней? Володя! Он, как всегда, возился со стаканами. Опрятный, в накрахмаленной белой рубашке, с бабочкой на шее.

— Здорово, старина! — радостно поприветствовал я его.

— Мое почтение! — широко улыбнулся бармен и, подав руку через стойку, торопливо пожал мою. Затем взял с полки бутылку водки. — Вижу, горит! Сто пятьдесят?

— Не меньше! — поморщился я, всем своим видом показывая, как мне паршиво с похмелья.

В стакан тонкой струйкой потекла жидкость.

— Как поживаешь, Володя?

Он довольно и хитровато ухмыльнулся:

— Весьма неплохо! Даже самому не верится.

— Помирился с женой? — спросил я и, зажмурясь, залпом выпил свои сто пятьдесят граммов лекарства. Мое лицо непроизвольно дернулось от умопомрачительного отвращения.

— Нет! Более того, я отнес в суд заявление о разводе, — он подал мне тарелку с дольками цитрусовых. Я взял одну, надкусил.

— Так чего же ты такой довольный?

Бармен хмыкнул:

— Представь себе, я влюбился, как сопливый пацан!

Я удивленно уставился на него.

— Влюбился? В кого?

— Только не смейся — в сестру жены.

— Итит твою мать! Шутишь?

Улыбаясь, он покачал головой.

— После того, как я ушел из дому, неделю не мог придти в себя. — Володя положил салфетку, которой протирая стаканы, на поднос и достал сигарету. — Жил у родителей, бухал по черному, бродил где попало. И случайно встретил младшую сестру жены — Светку. Оказалось, она уже полтора года одна, развелась с мужем. Я и не знал… Потом мы встретились с ней на другой день, потом на третий… Моя, теперь уже бывшая, Нинка, как пронюхала, учинила жуткий скандал. И сейчас бегает, плачет, грозится поубивать нас. Но нам по барабану. Живем — не тужим. У Светки — трехкомнатная квартира, детей нет. Характер спокойный, все улыбается.

— Быстро же у вас с этой сестрицей все образовалось! — констатировал я, жестом указав Володе на свой пустой стакан.

— Да уж, быстро! — согласился он, доставая с полки бутылку.

— Ты знаешь, как только увидел Светку, так что-то во мне в один миг переменилось. То мучился, метался, места себе не находил. А теперь и следа в душе от расстройства не осталось, все перегорело. Вся жизнь с Нинкой кажется дурным сном.