Екатерина Вильмонт - Нашла себе блондина!

– Хорошо, – пообещала я. Мне было грустно расставаться с этим домом, с ним было связано столько хорошего… Вообще, как ни странно, с того дня, как мы расписались, меня частенько захлестывало тревогой, сама не знаю почему. Никита был вполне здоров, я все-таки заставила его обследоваться, и у него ничего страшного не обнаружили. Сказали, что, конечно, надо следить за давлением, пить какие-то таблетки, и все. Он опять курил, хоть и не так много, был очень нежен со мной, а мне все-таки было тревожно. Ему я ничего не говорила, а сама подумала – наверное, я просто боюсь решения ОВИРа, любого решения. Если не разрешат, это будет ужасно обидно, неприятно. А если разрешат – то страшно ехать совершенно одной за границу, в чужой дом… Это соображение показалось мне правдоподобным.

Квартира вскоре нашлась, в доме писателей на улице Черняховского. Нормальная двухкомнатная квартира с неплохой мебелью, чистенькая. И мы туда перебрались.

– Не расстраивайся, Танюха, все к лучшему в этом лучшем из миров! Съездишь в Италию, а летом мы с тобой мотанем к морю!

– В Пярну?

– Да нет, не в Пярну, – засмеялся он. – Придумаем что-нибудь, может быть, в Коктебель, там видно будет!

В последнее время мне часто снился сон – я вхожу в булочную, а там продают не хлеб, а цветы, срезанные и в горшках, и сухие тоже. Там красиво, красивее, чем в таллинском магазине, но я спрашиваю: «Где же хлеб?»

А мне отвечают: «Хлеб кончился, теперь вместо хлеба цветы!» Ничего особенно странного в этом сне тоже не было, поскольку теперь чем только не торговали в самых, казалось бы, неподходящих местах. Недавно я заглянула в рыбный магазин, смотрю, а там прилавок завален… женскими трусами. И такое на каждом шагу!

Но в один прекрасный день пришла открытка из ОВИРа. Мне разрешили выезд.

Райка чуть не задушила меня в объятиях.

– Татьянка, до чего ж я рада! Сколько я всего тебе покажу, а уж наговоримся! Сегодня у меня вечер свободный. Зачем тебе столько вещей?

– Да тут всякие подарки из Москвы. Мне сказали, что надо водку, селедку, черный хлеб… Еще говорили про гречку, но я не достала.

– Черняшечки я съем! Кайф! Ты куда тянешь сумки?

Тележки же есть! Совсем дикая, что ли?

– А ты когда первый раз за границу попала, не дикая была?

– Еще какая дикая! Гленчик просто помирал со смеху! Но зато теперь! Как думаешь, на чем сейчас поедем?

– На такси?

– Подымай выше! У меня, Танька, теперь машина с шофером, он возит меня, куда мне надо!

– Врешь небось!

– И не думаю! Гленчик мне нанял, чтобы я зря время не тратила, вот. Он меня возит на уроки, по магазинам, вообще, куда скажу. Ну и присматривает за мной, наверное.

– Зачем за тобой присматривать?

– Чтобы Гленчик был в курсе… – засмеялась она.

Машина была шикарная. Шофер подскочил, выхватил чемоданы из тележки, открыл нам дверцы, одним словом, все как в кино. Усевшись на заднем сиденье, мы опять обнялись.

– Ох, Татьянка, как я рада!

– А я как рада!

Райка довольно бойко что-то начала объяснять шоферу по-итальянски, а я во все глаза смотрела по сторонам.

– Сейчас он нас прокатит немножко по городу, а потом домой! – Райка сыпала итальянскими названиями: «Кастелло Сфорцеско», «Санта-Мария дел ла Грация».

– А вот это Миланский собор, видишь, какая красота! А вот и Ла Скала! Внутри, кстати, Большой театр красивее, но поют здесь… Умереть, не встать! Маэстро Туччи говорит, что когда-нибудь я выйду на сцену Ла Скала…

Ты можешь себе представить?

– Не могу, Райка!

– Вот и мне трудно, но все-таки… Шанс есть, и я этот шанс использую, не упущу! Ладно, к черту! Сегодня гуляем!

Квартира на втором этаже старинного дома была поистине роскошной.

– Мама дорогая! Вот это да! – ахнула я.

– Сейчас покажу тебе твою комнату… Ну как?

– Я буду тут жить?

– Ясное дело, а где же? Нравится?

– Райка, какие цветы! Это для меня?

На туалетном столике стояла большая хрустальная ваза с роскошными нежно-розовыми тюльпанами, их было штук тридцать, не меньше!

– Устраивайся, вот тут ванная, твоя персональная, между прочим.

– Обалдеть! Райка, а где твоя золовка?

– Золовка-колотовка! Ушла куда-то! Она вообще-то неплохая, жить можно, только зануда. Тань, ты голодная?

– Нет, я в самолете ела.

– Слушай, Тань, у тебя что-то стряслось? Ты какая-то не такая…

– Стряслось, Рай… Я с Никитой поссорилась.

– Ерунда! Помиришься! Не бери в голову!

– Не получается, – вздохнула я. – А вообще-то, наверное, и вправду ерунда…