Екатерина Вильмонт - Хочу бабу на роликах!

И вот наконец сбылась мечта идиотки. Я на Майорке! У Эммы оказался там прелестный дом, с садом и большим балконом, выходящим на море. Мне отвели прекрасную комнату, тоже с видом на море, на втором этаже.

– Ну как, нравится? – спросила Эмма.

– Не то слово. Мечта! А где твоя дочка?

– Я ей ничего не сообщала, сюрприз хочу сделать, она меня не ждет. Хорошо летом: в сезон сюда из Москвы прямым рейсом летаю, а не в сезон приходится на перекладных. До Барселоны, а оттуда либо паромом, либо опять же самолетом. Словом, геморрой. Ты давай разбирай вещички, устраивайся, а я, пойду погляжу, не у соседей ли она. Там ее подружка живет. Хотя нет, я сейчас Вере Ивановне звякну на мобильник.

– Вера Ивановна – это кто?

– Гувернантка. Хорошая тетка, интеллигентная пенсионерка. Счастлива до безумия, что на старости лет на Майорку попала, все талдычит про Шопена, про Жоржа Санда какого-то…

– Про какую-то. Жорж Санд – женщина. Знаменитая писательница.

– Ну да, она что-то говорила, у меня в одно ухо влетает, в другое вылетает.

– Чукча не читатель, чукча писатель, – засмеялась я, припомнив старый анекдот.

– Издеваешься? – насторожилась Эмма.

– Да ты что, просто смеюсь.

– Чего смеяться, я сама знаю, что мне культурки здорово не хватает, жизнь такая была… Я вот тебе порасскажу, ахнешь. Ой, вон Дуняшка моя бежит!

– Мама! Мама приехала! – раздался вопль, и в сад ворвалась девчонка в шортах и маечке, больше похожей на лифчик. На голове у нее была смешная красная панамка.

– Мама, ты почему не позвонила? – Девочка повисла на шее у Эммы. – Ой, а вы кто? – спросила она, заметив меня.

– Я подруга твоей мамы, меня зовут Саша. Давай знакомиться. У тебя классная панамка, здесь такие продают?

– А у вас дети есть?

– Нет, я себе.

– Взрослые таких не носят, – пожала плечами девочка.

– Серьезно? Какая жалость! А ты плавать умеешь?

– Умею, конечно! А вы, что ли, не умеете?

– Почему? Умею, просто давно не была у моря, боюсь, не разучилась ли.

Девочка смотрела на меня испытующе.

– А вы с мамой давно дружите? Что-то я никогда про вас не слышала.

– Нет, недавно подружились. Надеюсь, мы и с тобой подружимся.

– А зачем нам с вами дружиться?

– Понимаешь, я тут останусь пожить.

– Зачем?

– Надо. Буду тут работать.

– Кем?

Эмма вдруг покраснела. Чувствовалось, что она немного робеет при дочери.

– Саша будет мне помогать с романами…

– Ой, кошмарики! – воскликнула девочка. – Мама, тебе не надоело?

– Дуняша, что ты за человек, другая бы гордилась матерью, а ты…

– Да чем гордиться, мама? Не вижу повода. А вы тут долго жить будете?

– Посмотрим.

– Вы на роликах катаетесь?

– Нет, никогда даже не пробовала. А ты меня научишь?

– Саш, ты что? – испугалась Эмма. – Зачем тебе это надо, смотри, шею сломаешь. Лучше пусть Дуняшка тебя испанскому научит, больше пользы.

– Одно другому не мешает. Будем ездить на роликах и говорить по-испански, чем плохо?

Дуня посмотрела на меня с интересом.

– Вы не придуриваетесь? – осведомилась она.

– Даже не собираюсь! А тут ролики можно купить?

– Можно. В Пальме. Мама, поедем в Пальму?

– Обязательно поедем, только не сейчас. Дай старым женщинам отдохнуть с дороги, на море сходить и все такое.

– Мам, а ты надолго?

– На пять дней, больше не получится.

– И то хлеб, – как-то не по-детски вздохнула Дуня. – Ладно, вы тут разбирайтесь, а потом посмотрим. Мам, ужинать будем в ресторане.

– Договорились.

Дуня убежала.

– Ты ей понравилась, – сказала Эмма с явным облегчением. – Это хорошо, я хоть спокойна буду… Ты теплый человечек, Саша, а Дуньке тепла не хватает, хоть Вера Ивановна хорошая женщина, но уж точно на роликах с ней кататься не будет. Ладно, кончаем треп, идем на море!

До моря было пять минут ходьбы. На пляже торчали забавные грибки, похожие на вьетнамские соломенные шляпы, только какие-то лохматые. Народу было много, по волнам летали пестрые прозрачные стрекозы – серфы. А вдоль моря над полосой пляжей тянулась белая, усаженная пальмами набережная. У меня захватило дух.

– Какая прелесть! Боже мой, неужели это наяву? Эмма, ущипни меня! И я буду жить в этом раю?

– Погоди, взвоешь еще, надоест тебе этот рай хуже горькой редьки!

– Не надоест, не может такого быть!

Мы купались, плавали, потом пошли в кафе, пили ледяной сок и крепкий, обжигающий кофе.

– Саш, я вот хочу спросить… У тебя подруги есть?

– В общем-то нет, есть одна подруга еще моей мамы – я с ней тоже дружу, а больше никого. До замужества были, и много, а потом… Кто-то мне жутко позавидовал, когда я за Глеба вышла, кто-то уехал, кто-то с годами отсеялся… Теперь я понимаю, что это не правильно – всю себя посвящать мужу, какой бы он ни был.