Елена Колина - Про что кино?

Глазомер, быстрота и натиск — любимые Суворовым правила ведения войны. Глазомер создает основу для принятия решения, Светлана действовала как ученица Суворова. Присмотрелась, из всех выбрала Зою, на вид не такую простушку, как другие, лицом обычную, не красавицу, но приятную и очень физически привлекательную: рвущаяся из кофточки грудь, крутые бедра, крепкие ноги, и — приветливо и властно: «Мой муж — заместитель директора „Ленфильма“».

Светланин муж — замдиректора «Ленфильма», а Зоя несколько лет назад приехала из Ярославля, провалилась в институт и, как в фильме «Москва слезам не верит», — «провалила экзамены, пошла на завод». Имелось и отличие кино от реальности: героиня фильма была юной и наивной, а Зое двадцать пять лет, уже не юность, а целая женская жизнь, и женский, и жизненный опыт вполне в глазах читался. Как мысленно выразилась Светлана — то что нужно, не принцесса, но и не блядь.

Подружиться с монтажницей с «Ленфильма», придумать повод Зое побывать у Виталика — что-то передать, принести, забрать… Организационная часть плана оказалась нетрудной. А дальше как?.. Как женить влюбленного в Аришу Виталика, словно он не амбициозный, умный, избалованный, словно он не живой человек, а маска комедии дель арте, подчиняющаяся сценарию, предлагаемым обстоятельствам?

Ну, главное оружие, конечно, секс. Произнося в разговорах с приятельницами фразу «мужик думает хуем», Светлана не столько отдавала дань моде на некоторый цинизм, сколько обозначала свое кредо: хороший секс делает мужчину беззащитным, за исключением Михаила Ивановича, который вставал с постели с теми же мыслями и намерениями, с какими ложился.

Когда-то на Светланин вопрос, есть ли между ними что-нибудь, Ариша прошептала: «Да… то есть… почти да». Светлане пояснений не понадобилось, стоило взглянуть на застенчивую, тоненькую, почти бесплотную девочку, чтобы понять, что Аришино «да» — детский сад. Что может быть со скромной, достойной Зоей, тоже понятно, стоило взглянуть на ее ладную, крепкую, очень земную фигуру… Зоя, кстати, вела себя разумно, была счастлива этой неожиданно роскошной дружбой, влюблена в Светлану, польщена, что с ней откровенничают…

«Я тебе скажу как подруге: я бы хотела, чтобы у него был роман с кем-то вроде тебя, с умной взрослой женщиной. Мальчик ведь только думает, что знает… Что там у него было с Аришей, школьный секс?.. С взрослой женщиной у него будет сумасшедший секс, чтобы он думать не мог ни о чем другом, чтобы ему снилось, что он с тобой… то есть с ней».

…Сцена любви под невидимым присмотром Светланы прошла так, что Виталик думать не мог ни о чем другом — она поняла это по скромно-торжествующему виду Виталика, по взрослым заговорщицким взглядам, которые он бросал на Зою.

«Истинное правило военного искусства — прямо напасть на противника с самой чувствительной для него стороны, а не сходиться, робко пробираясь окольными дорогами, чрез что самая атака делается многосложною, тогда как дело может быть решено только прямым смелым наступлением». Светлана решила дело прямым смелым наступлением: в самый неподходящий момент, когда Зоя была у Виталика, открыла дверь своим ключом и вошла. И сыграла упоенно, испытывая вдохновение, стояла над кроватью, кричала на Виталика, уткнувшегося лицом в стенку, — «кто напуган, тот наполовину побежден», к тому же полностью одетый человек имеет дополнительное преимущество перед голым, завернутым в простыню.

«Ты думаешь, мы позволим тебе это блядство?! Пьянки, милиция, обезьяна, теперь Зоя! Мальчишка! — кричала Светлана. И тут же, нелогично: — Я возлагаю всю ответственность за это на тебя, ты в этом виноват! — И: — Девушка одна в чужом городе!.. — И даже: — Как я посмотрю в глаза ее матери!» — что, учитывая Зоин возраст и то, что Светлана не была знакома с Зоиной матерью, было уже полным перебором. Но Виталик этого чисто оперного преувеличения не заметил — в тот раз он в полном соответствии с взглядами Светланы думал не головой.

Но ведь ему только что исполнилось восемнадцать! Несмотря на всю свою светскость и ироничность как будто взрослого мужчины, он был как будто мужчиной, не успел испытать ничего, кроме всегда возникающей с Аришей неловкости и чувства вины. С Зоей, пусть нелюбимой, было другое: только что, до прихода мамы, он вбежал на вершину горы, откуда перед ним раскрылся весь мир, Зоя шептала ему, что он лучший мужчина на свете, она кричала. Он знал, конечно, о таком, но считал, что это просто мужское хвастовство. А теперь он сам сумел, он — самый лучший мужчина на свете. Но женщина, только что кричавшая от удовольствия, слышит, как его отчитывают как мальчишку… С горы Виталика скинули носом в грязь.