Пирс Рид - Дочь профессора

Ив Боннефуа пожал плечами и опустился на стул. Кто-то уже стучал в перегородку, и билетерша заглянула к ним в ложу.

— Qu'est-ce qu'il у а? [20] Что тут происходит? (франц.) —спросила она.

Генри и Луиза покинули ложу. Ив Боннефуа вышел следом за ними в фойе.

— Надеюсь, вы потом присоединитесь к нам?

— Боюсь, что нет, — сказал Генри, обретая свою обычную непринужденную манеру. — Я что-то устал. Позвоню вам завтра.

Ив Боннефуа пожал плечами и вернулся в ложу. Генри и Луиза сели в такси и поехали к себе в отель.

— Я вполне могла бы посмотреть, — сказала Луиза.

— Может быть, — сказал Генри. — Но очень уж это все глупо. Нам не следовало соглашаться.

— Это же моя вина. Я не должна была говорить мосье Боннефуа, что мне хочется пойти.

— Никто ни в чем не виноват, — сказал Генри и взял дочь под руку.

Луиза с трудом сдерживала слезы.

— Просто мне хотелось побывать там, чтобы потом рассказывать подругам, — сказала она и уронила голову

ему на плечо.

— Ну вот, теперь ты можешь рассказывать, не так ли? Она подняла на него глаза, полные слез, и улыбнулась.

Луиза была еще в постели, когда Генри зашел к ней на следующее утро.

— Что ты скажешь, если мы сегодня отправимся дальше? — спросил он.

— Сегодня? — Луиза села, протерла глаза.

— Я звонил в агентство. Если мы вылетим с утра, то можем сегодня же попасть на Африканское побережье — в Момбасу или Малинди. Тебе ведь хотелось туда, не так ли?

— Очень… Но тебе же надо быть здесь, на конгрессе.

— Не обязательно. Я уже прочел свой доклад.

— А как же Боннефуа?

— Я позвоню им. — Он шагнул к двери. — А ты одевайся. Самолет будет в час тридцать.

— Хорошо, — сказала Луиза, вскакивая с постели и тут же распахивая гардероб. Сегодня, решила она, нужно будет надеть новую, купленную в Париже нижнюю юбку.

Генри прошел к себе в номер, но звонить Боннефуа не стал. Вместо этого он соединился с администратором отеля и предупредил, что уезжает, после чего позвонил в агентство и подтвердил свой заказ на билеты до Момбасы, сделанный им полчаса назад.

Самолет с такой скоростью пролетел над Европой, Средиземным морем, Египтом и Суданом, что, когда он приземлился в Найроби и Генри с Луизой вышли на воздух, показавшийся им не более жарким, чем в Париже, у них не возникло ощущения, что позади перелет в пять тысяч миль и они на другом континенте, — скорее, они чувствовали себя так, точно просидели несколько часов в кино или в каком-то другом помещении.

Самолет прибыл в Найроби вечером, но, уже привыкнув жить по французскому времени, они не испытывали особенной усталости и решили воспользоваться возможностью тотчас добраться до Момбасы.

Туда они прилетели уже ночью, и здесь, на берегу океана, воздух был зноен и влажен. Генри и Луиза были почти единственными пассажирами в самолете, а в аэропорту не оказалось ни автобуса, ни такси, чтобы добраться до города. Служащий аэропорта, индиец, вызвал по телефону машину.

— А не можете ли вы позвонить в отель? — спросил Генри, стоя, весь потный, под люминесцентным фонарем и чувствуя, как его охватывает ощущение беспомощности.

Служащий покачал головой.

— Вы забронировали номер? — спросил он.

— По правде говоря, нет… не забронировал.

Служащий пожал плечами.

— Час поздний, — сказал он.

— Я знаю, что поздний, — сказал Генри, — но нам же надо где-то переночевать.

Служащий взял телефонную трубку.

— Куда вы хотите поехать? — спросил он.

— Не знаю. В любой приличный отель.

— Я позвоню моему брату.

Генри ждал, наблюдая за Луизой, которая стояла рядом, подвернув внутрь ступни. Он проклинал себя за эту спешку, за то, что очертя голову прилетел в Момбасу в час ночи, не забронировав номера в отеле. Он так привык к педантично упорядоченному образу жизни, что этот внезапно обрушившийся на него хаос — да еще после скольких часов перелета! — довел его почти до слез. Путешествовать стало теперь слишком легко; нелепо так вот скакать с континента на континент, из одного климата в другой, словно ты переходишь из комнаты в комнату в каком-то большом доме.

— У моего брата найдется для вас местечко, — сказал индиец.

— Отлично, — сказал Генри. — Благодарю вас.

Индиец повел их к выходу из хижины, служившей аэровокзалом, и откуда-то из темноты вырулило такси с шофером-негром. Профессор и Луиза забрались на заднее сиденье, их чемоданы погрузили в багажник, шоферу объяснили, куда он должен их доставить. Дорога в город шла вдоль берега моря. Из темноты неясно выступали очертания пальм, окаймлявших шоссе; время от времени Генри и Луиза видели огни костров поодаль от дороги и фигуры людей, сидящих вокруг огня на корточках. Потом они въехали в город: дома, тускло горящие уличные фонари, бары, гаражи, отели. На мгновение Генри показалось, что, несмотря на убожество окружающей обстановки, они получат удовольствие от этой поездки — так все здесь было экзотично, так непохоже ни на что на свете и даже пахло как-то по-особенному.