Павел Вежинов - Ночью на белых конях

— Чашечку кофе?

— Да! — раздраженно ответил Урумов.

— Чудесно! — Он позвонил. — А у меня для вас хорошие новости. Я беседовал с очень ответственным членом правительства, все устроено. Вы лично пригласите Уитлоу, а мы присовокупим к этому и официальное приглашение. Он будет вашим и вместе с тем нашим гостем — это имеет определенное значение.

Вошла секретарша.

— Два кофе, пожалуйста! — торопливо проговорил Спасов.

— Сегодня у нас есть кока-кола.

— Неважно… Впрочем, принесите и то и другое… Думали мы и о том, не стоит ли послать ему билет на самолет. Наверно, это будет не очень тактично. Уитлоу — человек обеспеченный, к тому же он может подумать, что мы слишком в нем заинтересованы. Зачем нам это? Приедет он или не приедет, мы в конце концов все равно доведем эту работу до конца.

— Это не совсем так, но пусть… А насчет билета вы правы.

— Здесь ему будет оказано соответствующее официальное внимание, как лауреату Нобелевской премии и ученому с мировым именем. Разумеется, нет никакой необходимости сразу рассказывать ему обо всем, что мы знаем. Но предложение о совместной работе в самом деле приемлемо, нужно только уточнить некоторые детали. Лишь тогда мы раскроем все наши карты.

— А какие они, ваши карты? — пробурчал академик.

— О чем вы?

— Да вот о картах… Которые вы до сих пор так успешно скрывали.

Но Спасов ни капли не смутился.

— Вижу, что у вас на меня зуб. Но вы не правы. Сначала я всегда должен убедиться, что дело перспективное. После этого я даю ему полный ход.

Лицо его вдруг омрачилось по-настоящему искренне и непритворно, как у мальчика, которого не пустили в кино.

— И если бы вы знали, как вы меня подводите тем, что не хотите занять пост директора института.

— Теперь мне этого поста уже мало, — серьезно проговорил Урумов. — Я начинаю поглядывать на ваш.

Спасов в изумлении выкатил на него глаза, но тут же взял себя в руки и с живостью воскликнул:

— Хоть сейчас! С удовольствием!

После того как они обсудили все детали, академик, не торопясь, вернулся домой. День был очень жаркий, солнце пекло немилосердно. Если так пойдет, то под вечер, вероятно, снова разразится гроза, хотя сейчас на небе не было ни облачка. Хорошо бы это случилось пораньше, а то не дай бог как раз к семи часам и польет. Нет, этого можно не бояться, ничто не в силах остановить мать, когда дочь у нее в беде.

Но дождя не было, и Мария пришла чуть раньше, чем он ожидал, — без пяти семь. Услышав звонок, Урумов почувствовал легкое волнение, и это его рассердило. Он-то по какой причине подпрыгивает на стуле? Не он же забеременел. Урумов пошел открывать, но встретил гостью, разумеется, с предельной любезностью.

Как и в первый раз, Мария села в то кресло, что подальше, но сейчас не скрестила ноги, может быть, потому что чувствовала себя несколько свободней.

— Я поговорил с Сашо, — осторожно начал академик. — И не могу обвинить его в некорректности. Он сразу же заявил Кристе, что готов принять любое ее решение.

Внешне Мария никак не прореагировала на эти слова. но он почувствовал, что внутренне она вся встрепенулась.

— Криста сказала вам об этом? — спросил он.

— Нет, — ответила она тихо. — И все же тут главное, как именно он это сказал.

Да, Урумов ее понимал. Зачем бы Кристе обходить молчанием столь важное обещание, если оно было вполне искренним. Только если…

— Дело в том, что, если верить Сашо, Криста сама не хочет ребенка. Ни при каких обстоятельствах.

Ему показалось, что зрачки у Марии расширились и взгляд стал каким-то почти осязаемым.

— И вы этому верите? — спросила она удивленно.

— Мне показалось, что он говорил искренне.

— Я, конечно, не думаю, что он хотел вас обмануть, — сказала она. — Мне кажется, он попался на ее удочку. А Криста скорее всего просто-напросто притворялась. Может быть, из чувства ущемленной гордости, когда поняла, что он ни в коем случае не желает ребенка. Сказать, что она хочет его оставить, значило бы, что она ему навязывается. Потому что в данном случае брак и ребенок почти одно и то же.

Урумов расстегнул воротничок. Конечно, Мария права. Сашо, видимо, не понял девушку. И все же… если она и в самом деле хотела спасти ребенка, что ей мешало — обещание есть обещание. Ни один молодой человек не станет прыгать от радости, узнав, что у него будет ребенок. Это желание приходит к человеку гораздо позже.

— В конце концов всей правды нам до конца не узнать, — неуверенно сказал академик. — По словам Сашо, Криста последние два дня с какой-то болезненностью торопила события — как можно быстрее, ни на день позже.