Александр Буров - Тук-тук, это хирург!

— Ты чего тут разлегся? Вокруг тебя доктора пляшут, а ты лежишь?

Каким-то чутьем тот понимает, что если он прямо сейчас не начнет приседать, то будет плохо. Встает с каталки, приседает. Охранник недоволен:

— Плохо приседаешь, доктор вон как перед тобой плясала.

Отстегивается от пояса дубинка, вертится пальцами. Но тут что-то отвлекает охранника, точнее, санитарка, вернувшаяся из магазина, и джигит, воспользовавшись моментом, убегает на улицу. Я долго его жду в операционной, пока история не доходит до оперблока.

На днях оказался случайным свидетелем разговора в сельском магазине. Встретились две соседки.

— Матвеевна, е…ть тебя в рот! Ты чего, жива, что ль? Мы уж тебя похоронить успели, думали — все, пропала. Ты где ж это была?

— Ой, Любаша, была я просто в раю.

Подслушивать нехорошо, но согласитесь, интересно узнать, где находится рай. Да и одежда женщины привлекала внимание. Зимнее пальто не застегнуто, под ним что-то типа ночной рубашки. Шерстяная кофта обернута вокруг головы. На ногах резиновые боты.

Матвеевна продолжает:

— Ты не представляешь, там как санаторий. Стены все покрашены.

Цветочки в горшках. А уж кормят там… Я вон даже поправилась, кофта мала стала.

— Опять, что ль, ты в КПЗ напросилась?

— Ну да, специально в район ездила, у нас-то ментовку давно закрыли.

— Ох смотри, Матвеевна, достанешь ты ментов. Отдубасят тебя там. Ты уже туда какой раз попадаешь?

Речь Матвеевны выдавала в ней женщину интеллигентную:

— Тронуть не посмеют! У них рука не поднимется на своего учителя! И законов я не нарушаю. Полежу там часок, обосраться, правда, приходится, ну ничего. Долго мне там валяться не дают, общественность протестует! Электорат! Где видано, чтоб бывший директор школы в говне валялся? Да на центральной площади? Третий раз всего-то за месяц попадаю. Жаль только, суток пять дают, больше не держат. А мне только б до пенсии продержаться.

Подходит очередь подруг. Матвеевна:

— Ты какой портвейн будешь? Щас возьму, погоди только, мне тут с долгами рассчитаться надо. Я в поездку с собой спирта тут в долг брала.

От знакомых узнал историю Матвеевны. Личность в поселке известная, среди полицейских и врачей — особенно. Драматичная судьба.

Действительно, работала в школе директором. Первый муж бросил, когда стала попивать. Второй муж пил сильнее её. Бросила сама в прямом смысле в погреб, закрыв там до весны. Почему-то не посадили, сочли несчастным случаем.

Читаю любимое печатное издание — отрывной календарь. 25 ноября. В этот день родились: 1810 г. Николай Пирогов, хирург. Всё, информации достаточно. Попробую немного дополнить.

Особенно никогда не интересовался биографиями выдающихся личностей. Интерес пытались похоронить в институте на веселой кафедре истории медицины. Но про Пирогова читать приходилось. Не только потому, что заставляли. А прочесть можно было что? То, что известно всем: выдающийся хирург, основатель военно-полевой хирургии, создатель топографической анатомии, впервые применивший, внедривший, и так далее. Личность, бесспорно, гениальная.

Везде говорится о прогрессивности взглядов, о неприятии коллег, гонениях со стороны царской власти и прочих жизненных трудностях. И только в советские года был полностью оценен его вклад в развитие науки, медицины и пр. Но советская привычка не верить ничему, что написано, всегда заставляла задуматься над мелкими деталями. Иногда это было полезно. Дьявол прячется в мелочах. И выводы напрашивались часто совсем противоположные.

Факты общеизвестные: в 26 лет Пирогов избран профессором Дерптского университета, а в 31 год — профессором и зав. кафедрой хирургии в Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге. Признание заслуг и таланта? Безусловно. Крымская война. В 55-м году Пирогов уезжает в Крым. Главный хирург осажденного Севастополя. Достойный поступок? Более чем. Официальная историография объясняет: только в полевых условиях он смог применить свой опыт, свои революционные методы. Маленький вопрос. Известно, что в молодости Пирогов часто болел. Так ли уж хотел он куда-то ехать? Почему-то вспоминается маленькая деталь. В бытность профессором Медико-хирургической академии Пирогов побывал в сумасшедшем доме. Коллеги упрятали. Ну не сумасшедший ли — пытался заставить хирургов на операциях надевать чистый халат? Нормальному человеку разве такое в голову придет? Никогда. Три дня Николай Иванович пробыл в дурдоме, где, к счастью, выдержал испытание на здорового и отклонений в психике не нашли. После такого захочется остаться в дружном коллективе? Мне бы не захотелось. Куда угодно, хоть на войну.