Дмитрий Рыков - Та, что гасит свет (сборник)

Жена всегда спала голой, но однажды легла в постель в футболке. Борис Антонович дождался, пока она заснет покрепче, и задрал ей эту футболку. На спине были явно видны свежие царапины. Он включил ночник, присмотрелся внимательнее и обнаружил у нее на плече и шее два маленьких засоса. Свет он выключил, взял на кухне Сашину бутылку — несмотря на старания супруги, напитка в ней было еще достаточно, лег в комнате на диван и в полнейшей темноте, без льда и фруктов, с одной пластиковой бутылкой минеральной воды, потихоньку прямо из горлышка, за каких-то полчаса выпил виски до самого донышка.

Наверное, именно в эту ночь пришли к нему погостить Фобос и Деймос. Они выползли из бутылки виски, и им понравилось спать вместе с хозяином на его мягком диване. Мягкий диван был противопоказан недавно прооперированному позвоночнику Бориса Антоновича, но он физически не мог заставить себя лечь рядом с Натальей — боялся уловить запах чужого мужского тела, чужой туалетной воды. Но что же делать? Клиентов в турагентстве много, и это все успешные молодые люди, решившие махнуть кто куда — на Кубу, в Таиланд, Ибицу пошпилить дешевых проституток. А тут блондинка в мини-юбке и с сиськами, похожими на перекормленные удобрениями яблоки. Неизбежны вопросы: как вас зовут, как дела, как насчет чашечки кофе? Только если ты видишь, козел, кольцо на пальце, зачем ставишь засосы и царапаешь спину? Зачем в чужую жизнь лезешь? Ты сунул, вынул и забыл, а этой девушке еще с мужем спать. И как теперь нам жить? Да и в чем виновата перед ним Наташа? Что, он забыл ее слова про толстый крепкий хер? Помнил. У него тоже имеется похожее орудие, только оно сейчас даже не на скамейке запасных, а так… — даже не внесено в заявку на матч. Болельщики всего мира ждут, пока супермастер восстановится от тяжелейшей травмы… А пока его жену ебут. Как это интересно звучит: жену — ебут. И, главное, он же и виноват, если бы мог, еб бы сам. Но у него тяжелая травма, и его жену ЕБУТ…

Проснувшаяся от звонка будильника Наталья с удивлением обнаружила супруга на диване в комнате. Валявшаяся на полу пустая бутылка из-под виски была красноречива, но объясняла не все.

— Борь, Борь, ты чего? — залепетала жена.

— Взгрустнулось.

— Не грусти, ты чего?.. Скоро физиотерапевт придет, а ты пьяный…

— Не волнуйся, собирайся на работу, я сейчас оклемаюсь.

Холостяцкая жизнь была очень долгой, от нее у Бориса Антоновича остались специальные похмельные средства — в морозилке в пластиковых коробочках стоял куриный бульон с лавровым листом и горошинами черного перца. Пока микроволновка превращала кусок льда в оздоровительный напиток, он развел две таблетки алка-зельцера. Затем выпил бульон, следом — стакан жирного кефира… Контрастный душ окончательно вернул его к жизни. Он долго стоял под тугой струей воды, делая ее то горячее, то холоднее… Как ушла супруга, он не слышал. На кухне остался недопитый кофе, он сделал несколько глотков. В голове остался легкий шумок, но на это уже не стоило обращать внимание.

Борис Антонович открыл дверь туалета. Сейчас выйдет остаток яда и станет совсем хорошо. Как ЭТО случилось, откуда вдруг появились Фобос и Деймос, он так и не понял. Полиглот хренов — дал же доктор Клетцер специальную брошюрку для информации — как и что делать во всех жизненных ситуациях после операции. Почему не прочел? Если родился несчастным, вступил в жизнь уже ущербным, с чего это вдруг жизнь должна измениться и принести тебе радость? Разве может любовь заменить здоровье? Без него блекнут краски жизни. Суровый характер формируется с детства от непереносимой физической боли, насмешек окружающих, нехватки отцовской любви и отсутствия интереса со стороны девочек. Такая судьба — нести свой крест…

Борис Антонович резко встал. В позвоночнике вдруг что-то щелкнуло, он четко отметил, что именно щелкнуло, и сумасшедшая, адская боль пронзила его спину. Боль была такой чудовищной, что он даже в первые мгновения не заметил, что больше не чувствует ног. Они перестали его держать, и он бы упал, если бы не ухватился руками за стиральную машину. Боль так же мгновенно исчезла, как и появилась, но ног он не чувствовал. Он сполз на пол, сел на холодный кафель голым задом и уставился на свои ступни. «Сейчас я попробую пошевелить пальцами. Они должны шевелиться», — подумал он. Но пальцы не шевелились. Это были словно не его, чужие пальцы. Борис Антонович схватился за дверной косяк и стал тянуть свое тело в коридор. Тело было грузное, слушалось плохо, и рукам было тяжело. Вспомнился один из любимых фильмов детства «Последний дюйм». Искусство слишком далеко от жизни, все, как правило, заканчивается хэппи-эндом. На деле все бывает наоборот. Наконец он добрался до телефона, набрал номер Ивана Анатольевича.