Наташа дразняще улыбнулась:
— Приедем в гостиницу, я тебе так отсосу, что ты про все на свете позабудешь.
— Ну нет, — поддразнил он жену. — Все на свете я забывать не желаю.
— Забудешь, забудешь. Даже имя любимого бразильского автора, лауреата Нобелевской премии.
— Подкалывай меня еще тут…
— Я шучу. Я ведь рада, что ты выздоравливаешь и что все прошло нормально.
— Ну, до нормального еще далеко. Знаешь, любимая, а меня ведь кое-какие мысли перед операционным столом посещали…
— Какие?
— Что я буду инвалидом, а ты меня бросишь… — Борис Антонович пристально посмотрел Наташе в глаза. Он часто изводил себя наболевшим вопросом, и сейчас впервые произнес это вслух.
— С ума сошел? — отвела она взгляд. — Как я могу оставить мужчину своей мечты?
— И каков он — мужчина твоей мечты?
— Чтобы заботился обо мне. Любил без памяти… Чтобы пылинки сдувал.
— Я разве такой?
— Конечно.
— Я люблю тебя. Дай поцелую.
— И я тебя…
Вид ласкающихся русских бородача и молодой блондинки позабавил чопорных немецких пенсионерок за соседним столиком.
— Только отсос отменяется, — сказал Борис Антонович. — Завтра мы в аэропорт едем прямо отсюда. Мне дадут специальную машину. А сейчас ты должна срочно бежать в гостиницу за билетами, потом проставить в агентстве завтрашнюю дату и доплатить за бизнес-класс. Собери одежду, в отдельный пакет сложи мои вещи, в которые я завтра переоденусь. Утром выпишись из отеля, расплатись по счету и не позже четырех будь здесь.
— Милый, я же ловкая, я все сделаю. А отсос будет за мной. Договорились?
Машина опоздала, времени для прощания было мало. Борис Антонович толком с доктором Клетцером не попрощался. Фрау Бергер вручила ему все свои телефоны — рабочий, два мобильных, домашний, три электронных адреса. Доктор только сунул визитку. Из кабинета вышел помахать рукой даже директор клиники. В общем, нормальные люди к нормальным людям везде хорошо относятся — только не надо нажираться с утра и потом полдня спать пузом кверху под палящим солнцем.
Водителем микроавтобуса с оборудованным лежаком была женщина. На каком-то перекрестке в один ряд выстроилась длинная-длинная вереница машин. Наталья стала знаками показывать водителю — объезжай! Та ей — ты что, «сплошная» ведь! Наталья опять знаками — нет полицейских, что, здесь до утра стоять? Борис Антонович усмехнулся — смешно, честное слово…
— Вы не сердитесь на мою жену. Просто в России другой стиль вождения. У нас водители порой позволяют себе нарушать правила.
Женщина-водитель для приличия улыбнулась, но ничего не поняла. Как это можно нарушать правила дорожного движения? В аэропорт, впрочем, не опоздали.
Глава 8
Возвращение. А жизнь-то изменилась!
В самолет сели нормально, если не считать бешеного таможенника, который заставил скрюченного больного раздеться. Зачем, почему — не объяснял. Раздеться и все! Борис Антонович с помощью Натальи еле-еле выполнил указание. Ну ладно, будем считать, что он в душе фашист. Ничем иным такую ненависть к бородатому русскому пассажиру объяснить было невозможно. А-а! Его дедушку убил в брянских лесах партизан Василь Егорыч, в тулупе, в валенках и непременно с бородой! Ну тогда это все объясняет…
Полет прошел незаметно. Самолет пошел на посадку.
Знакомых просьбами о встрече не обременяли, на паспортном контроле вызвали городское такси.
Скоро были дома.
— Послушай, — спросил Борис Антонович у жены, — а врач ничего такого не говорил — можно мне рану мочить или нельзя?
— Так тебя же зашили специальными хирургическими нитями — они сами рассасываются. Считай, почти неделя прошла, конечно можно.
— Да? Тогда сделай мне теплую ванну с пеной и положи морской соли. Хочу полежать, откиснуть, а то уже воняю, как мужик-скотник…
— А я тогда пойду на кухню, дерябну рюмашку и подругам позвоню, потрендю. Уже соскучилась…
— Э-э, так я тоже, пожалуй, приму. Анестезиолога рядом нет.
— Какое вино тебе подать? Я в ванную принесу.
Он ткнул пальцем в бутылку белой риохи и стал с трудом, медленно, раздеваться. Наталья набрала в ванну воды, и Борис Антонович неуклюже погрузился в душистую пену.
Наташа принесла бутылку вина, та сразу запотела от горячего пара, налила ему высокий бокал и упорхнула. Борис Антонович потягивал чудесный напиток, потихоньку хмелел, под шум льющейся из крана воды думал: «Дурак Уэльбек. Если в жизни есть любовь, то жизнь прекрасна».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу