Ярослав Шипов - «Райские хутора» и другие рассказы

— А у нас тоже есть духовный вопрос, — присоединился старший охранник. — У нас зеркала по ночам падают.

— Как падают? — не понял отец Василий.

— Прямо так и падают, — отвечал младший. — Я тут ночевал в здании, вдруг просыпаюсь среди ночи — а передо мной на стене зеркало в человеческий рост; смотрю на него: оно вываливается из рамы и — вдребезги…

— И так стало почти каждый раз после отъезда гостей, — добавил старший. — Нам самим приходится покупать новые зеркала, это, сами понимаете, разорение, а рассказать начальству не можем: решат, что мы тут пьянствуем да хулиганим.

— Я уж за лето четыре зеркала им привозил, — вздохнул первый пилот.

— Да, — подтвердил старший, — четыре заезда гостей — и четыре зеркала.

— Может, модель какая-то неудачная? — спросил батюшка.

— Меняли, — махнул рукой вертолетчик, — но все равно: гости улетят, и в одну из ближайших ночей зеркала лопаются: иногда в гостиной, иногда в ванной комнате, — которое в ванной, хоть подешевле. Вот мы и пригласили вас…

— Ну, зеркала, пожалуй, падать больше не будут, — успокоил отец Василий и, помолчав, добавил: — Надо же, до чего погибельные люди: отражением своим разрушают материю. Каково это нашей стране под ними корячиться?

Тут ввалился второй пилот: руки в машинном масле, из нагрудного кармана грязная отвертка торчит. Стал объяснять, почему что-то там не отвинчивалось, но первый прервал:

— Погоди ты, — и к батюшке: — А у меня еще духовный вопрос. Знаете, рядом с аэропортом есть кладбище?

— Конечно, знаю.

— Которое на холме.

— Знаю, знаю, нашему брату частенько приходится на погостах бывать.

— Захоронения там подбираются уже к самой вершине. Все быстрей и быстрей. А я хотел бы на этой макушке прилечь: оттуда весь аэродром — как на ладони…

— Наверное, можно выкупить, — пожал плечами отец Василий.

— Да там нет ни директора, ни сторожей.

— Ну, тогда огороди участочек, поставь крест или какой хочешь памятник и напиши: «майор Петров».

— Почему «майор Петров»?

— Можешь еще что-нибудь, но обычно в таких случаях пишут «майор Петров».

Отец Василий слышал об этом от знающей личности. Как-то возили его на далекий остров осмотреть полуразрушенный храм. Ткнулись в берег, вышли из катера, а навстречу им огромных размеров человек в плавках и тапочках: с черной бородой, длинной черной гривой, с большущим крестом на груди. Правильнее сказать, не на груди, а на вершине дороднейшего живота. Крест — желтого металла, с цветными камушками или стеклышками. В точности, как наградной священнический, однако священники носят такие кресты поверх облачения, а тут — вместо нательного. Отец Василий решил, что человек этот — достоинства архиерейского. За сорок лет службы он ни разу не видел архиерея в плавках, но определил, что для священнического служения существо это чересчур устрашительно — прихожане в момент разбегутся, а вот для архиерейского — вполне подходяще, чтобы, значит, попы трепетали.

Но оказалось, что человек этот — директор кладбища одного из центральных городов земли нашей и строит здесь рыболовную базу для себя и своих друзей. Вот он-то и открыл батюшке тайну «майора Петрова».

Между тем трапеза благополучно подошла к завершению. Все распрощались, и вертолет понес отца Василия в родной город, чтобы домой и спать.

Перед посадкой сделали круг над кладбищем. Первый пилот вышел из кабины и указал в иллюминатор на макушку холма: оградки вот — вот должны были покорить высоту.

— Времени у вас не больше недели, — сказал ему отец Василий, когда приземлились.

Через три дня вертолетчик явился в храм и с гордостью сообщил, что обнес оградкой большой участок и поставил крест.

— Я написал там «Героя Советского Союза» — для надежности, чтобы никто не тронул.

— Ты бы тогда уж «дважды Героя» писал, — пошутил батюшка, — заодно установил бы и бронзовый бюст на родине.

— Я ведь не придуманного героя написал, а настоящего! Нам когда-то в училище рассказывали про одного: во время войны сгорел вместе с самолетом, сгорел дотла. Хоронили, можно сказать, символически: обувь да обмундирование — все, что в казарме осталось…

— Ну вот, коли такое дело, теперь молись за него: дома молись, в храме ставь свечки, пиши записки о упокоении, заказывай панихиды, — и будешь ты не только миротворцем, но и молитвенником. Единственным на своей секретной базе.