Михаил Вершовский: А другого глобуса у вас нет?..

Облава действительно по всему штату покатила. С вертолетами, полицией, дорожными патрулями. Пока ведшееся расследование не установило, что ранен был героический Тони Доу… из своего же пистолета. (Что ведь рано или поздно баллистическая экспертиза обязана была показать – ну да на предмет интеллектуальных способностей наших героев дискуссий у нас, вроде, не возникало.) В общем, на самом деле швырял себе этот Тони свою пушку в воздух, как некоторые камикадзе в кино проделывают, пока она не грохнула. Поразив жонглера точнехонько в руку. И, поскольку история получалась вполне идиотская и от того постыдная, изобрел он ту кровавую легенду со страшным злоумышленником.

Пришлось заводить на героя дело. И облаву затеянную прекращать. А жаль, потому что все прочие на нее уже от души настроились. Где ж и пострелять-то, как не там.

Опасная, конечно, штука – пистолет. И особенно, как видим, именно в полицейских руках. Хотя с другой стороны не особо и получается в них, бедолаг, булыжниками кидаться по этому поводу. Не сразу же их в полицейскую жизнь с Магнумом наперевес запускают. Сперва ведь подучить должны, проинструктировать. По логике там существо проблемы и коренится.

Да оно и без всякой логики – более негде. Поскольку количество случаев, когда от огнестрельных ранений страдают ИНСТРУКТОРЫ – причем именно в ходе занятий на предмет безопасного обращения с оружием – ежегодно считается НА ДЕСЯТКИ. И в Америке, и даже в гораздо менее вооруженной Канаде. Где давеча инструктор Рэнди Янгмен в провинции Альберта себе обрез разрядил прямо в ногу – аккурат на занятиях по технике безопасности.

Так что, может, дело в количестве и качестве таковских занятий (в том числе и для тех, кто их проводить призван). Хотя откуда ж бедной полиции время на те занятия выкраивать? И я тут не о том только, что эвон какие тьмы первоклашек преступных да сказочников всяких по вверенной ей территории ошиваются. Но и о том, что ведь прочих занятий у них, полицейских, тоже тьма-тьмущая.

Тут тебе и инструктажи по «расовой чувствительности», где им, стражам, вдалбливают до состояния полной подсознательной усвоенности новые истины о новой реальности. В которой существует гигантская пропасть между грабителем-темнокожим, который есть жертва вековой эксплуатации, безжалостного общества и проклятого наследия белого расизма – и, скажем, белым хулиганом, который уже по определению в лучшем случае тот самый расист, а в худшем так и просто нацистское чудовище, которое спит и видит, как бы Белый Дом подлой атакой из-за угла захватить и со всеми достижениями демократии безжалостно покончить.

А еще ведь занятия по «мультикультурализму», по правам сексуальных и этнических меньшинств, по борьбе с «пропагандой ненависти». (Интересно, что почему-то сплошь и рядом именно борцы с ненавистью от самой этой ненависти буквально захлебываются – взять хотя бы бурную радость по поводу сожженых в Уэйко политически некорректных мужчин, женщин и детей, массовые требования в газетах обязательной вышки для белого, убившего негра, и максимальной снисходительности при ситуации наоборот, вопли о нацистах, уже как бы победно марширующих по полям Алабамщины и Оклахомщины. Хотя оно и так может быть, что ненависть такая – в их собственных хотя бы глазах – получается вполне положительной эмоцией. Ежели сугубо арифметически к этому делу подходить, поскольку минус на минус при умножении дает плюс. Это я, конечно, не утверждаю наверняка – а так, случайно вот вдруг в голову пришло. Надо будет у социологов поспрашивать, так ли оно на самом деле – действительно только арифметика тут, или другие какие механизмы в работе.)

А помимо всех прочих занятий еще и о тех уроках – самого практического характера – помянуть надо, что в судах да офисах прокурорских происходят. И на которых раз за разом наблюдают бедолаги-полицейские, как арестованный ими матерый и закоренелый преступник, скалясь во весь рот, проходит мимо них, презрительно сплевывая на запыленный полицейский башмак, после чего уверенным шагом направляется к широко распахнутым дверям на свободу.

И не потому, что невиновен аки херувим. А потому, что вопросом его виновности или, наоборот, принадлежности к ангельскому чину никто не собирается заниматься ввиду нарушения очередной процессуальной запятой. И запятых таких в полицейском кондуите многие сотни.

Ну и что, что операция два года готовилась? Ну и что, что с риском для жизни? И даже вон подстрелили сержанта? Который – печально, конечно, но все мы смертны – не выжил? Все это смятой кучей летит в канализацию, поскольку не отыграли всю положенную партитуру до запятой. И бандит отправляется на свободу, а полицейские – на похороны своего товарища.