Амир-Хосейн Фарди - Исмаил

В первый день, еще не было восьми, Исмаил уже был у дверей филиала банка, в пиджаке, брюках и на этот раз в уже не позаимствованном галстуке. Для него филиал был как крепость. Он переживал, опасаясь того, что кроется за этими матовыми высокими витринами. Хотелось бы ему, чтобы там было так же, как в кофейне Али-Индуса, чтобы он спокойно и без тревоги мог войти, громко поздороваться, спросить знакомых, как дела, открыть кран над раковиной и вымыть руки и лицо, потом сесть, где захочется — а банк, и пиджак, и брюки, и галстук сдавливали его. Если бы не мать, он не пошел бы сюда. Он готов был получать водительские права и работать на грузовике, ездить с ней продавать фрукты, и тысячу других дел делать — но не банк. А мать на двух профессиях упорно настаивала, и прямо так и говорила: или нефтянка, или банк. Нефтяная фирма — по причине больших там денег, банк тоже: сотрудники там очень опрятные и собранные, вся работа их с деньгами, и уж обязательно их собственные зарплаты — высокие.

Он подошел ближе, обе руки, как козырьки сбоку глаз, приложил к стеклу и посмотрел внутрь. Там был мужчина, вытирал столы. Исмаил постучал пальцем в стекло. Мужчина поднял голову, потом вернулся к своему делу. Исмаил еще раз постучал и дал ему знак подойти к двери и открыть ее. Мужчина бросил тряпицу на стол, быстрым шагом пошел к дверям, открыв их, высунулся и спросил:

— Ну что стучать спозаранку? Видите, что никого нет? Я уборку делаю.

— Я это, по работе.

— Хорошо, но пока нет сотрудников, с восьми работа. Тогда и сделают всю вашу работу.

Он был высокий, живот у него был вздутый, шея тонкая, а голос — густой. Он скрылся в филиале и закрыл дверь. Было еще без четверти восемь. Исмаил пошел к железной дороге. На пересечении улицы Саадат и железной дороги стояла маленькая будка стрелочника, ее два небольших окна смотрели в разные стороны. Заглянув внутрь, Исмаил увидел лежанку, а на ней — свернутое постельное белье. В другом углу комнаты на огне грелся закопченный чайник. Ему понравилась и эта будка, и та жизнь, которой жил стрелочник. Он рассматривал все с жадностью. Филиал и время, приближающееся к восьми, исчезли из его сознания. Стрелочник с удивлением смотрел на молодого человека в галстуке, заглядывающего в его будку. Через некоторое время и Исмаил заметил стрелочника, и они уставились друг на друга. Тот был средних лет, худой, с морщинистым лицом и длинными русыми волосами, свешивающимися из-под фуражки, одетый в темно-синюю форму с золотистыми пуговицами.

— Салям!

— Салям, дорогой господин.

— Простите меня. У вас тут есть часы?

— В будке нет, а вот здесь есть, — он поднял рукав и показал свои часы. — Пожалуйста. Вот часы.

— Сколько сейчас?

Стрелочник приблизил циферблат к глазам. Всмотревшись, сказал:

— Три часа ночи показывают. Черт, остановились: забыл завести!

Исмаилу показалось, что он опоздал.

— В восемь я должен быть в банке! Стрелочник изумленно смотрел, как юноша кинулся бежать. Стремглав Исмаил слетел с железнодорожной насыпи и вскоре подбежал к филиалу. Двери были открыты. Уже пришли сотрудники, несколько клиентов ожидали перед барьером. Исмаил вошел и растерянно остановился. Буфетчик вышел из своей комнаты с подносом, на котором стояло несколько стаканов чая. Увидев Исмаила, громко сказал:

— Вот теперь вовремя, а не то, что было!

При этих словах на них обратили внимание. Буфетчик, ставя стаканы с чаем на стол, продолжал:

— Господа пришли, излагайте свое дело. Исмаил стоял все так же растерянно, глядя на лица сотрудников. Буфетчик, видя его замешательство, подошел к нему с пустым подносом и спросил:

— Так в чем ваше дело?

Исмаил поправил галстук и сказал:

— Мне сказали прийти в этот банк работать. Буфетчик с удивлением осмотрел его с головы до ног и произнес:

— Так и сказали бы. А я откуда знал? — затем повернулся и отчетливо объявил: — Новый сотрудник пришел!

Господин, чей стол стоял отдельно от других, низенький, с подстриженными и аккуратно причесанными волосами, встал и, подойдя, спросил:

— Господин Сеноубари? Мы ждали вас.

Он потянулся через барьер и пожал руку Исмаила. Его рука была мясистой, мягкой, с короткими пальцами. Он провел Исмаила на ту сторону барьера, в помещение для служащих. Рядом с его столом стояло несколько стульев вокруг низкого столика. Они сели друг против друга. Прежде чем начать разговор, тот повернулся и сказал буфетчику:

— Господин Могаддам, если не трудно, чай. Потом уперся обоими локтями в колени, сплел пальцы рук и всмотрелся в лицо Исмаила.