Виктория Токарева: Неромантичный человек

— Пришёл? — спросил Вадим, притормаживая около Вероники. Он был в курсе событий, поскольку через него доставали повестку из милиции.

— Пришёл. Вон они.

Вадим слез с велосипеда и примкнул к наблюдательному пункту.

— Ничего, — определил Вадим. — Фирма.

— Он на трубе играет, — похвастала Вероника.

— Пойдём в клуб, — позвал Вадим. — На семь часов. Там кино привезли. Индийское.

— Не могу, — отказалась Вероника. — Я тут должна сидеть.

— Зачем?

— Когда лётчик полезет целоваться, надо выйти и сказать: «Таня, тебя папа зовёт».

— Он ещё не скоро полезет, — убеждённо сказал Вадим. — Можно посмотреть и вернуться.

Бабка Маланья несла ведра на коромысле, когда её догнали на велосипеде Вадим и Вероника.

Вадим выжимал педали, а Вероника сидела на раме.

— Баба Маланья, будь другом, а? — обратился Вадим.

— Посиди в кустах у Сукина болота.

— Чего? — удивилась Маланья.

— Там Танька с лётчиком. Гуляют, — объяснила Вероника. — Как лётчик к ней полезет целоваться, ты выходишь и говоришь: «Таня, иди домой, тебя папа зовёт».

— А что за лётчик? — поинтересовалась Маланья.

— Из Верхних Ямок.

— Не пойду, — отказалась Маланья. — Вдруг он мне в лоб закатает…

— Не закатает, — сказал Вадим. — Он культурный.

— Музыкант, — добавила Вероника.

— Ну и что? Федька Федосеев тоже музыкант. На гармошке играет. А как надерётся, пять человек не свяжут.

Маланья поправила на плечах коромысло и пошла своей дорогой. Вадим посмотрел ей вслед.

— Да черт с ними, — сказал он, имея в виду Таньку с лётчиком. — Не убьёт же он её, в конце концов. Ну, подумаешь, поцелует один раз. Что с ней сделается…

— Нет, — не согласилась Вероника. — Это безответственно.

Вадим покрутил головой и вдруг увидел по другую сторону пруда Мишку Синицына. Мишка мыл свой мотоцикл, загнав его в пруд.

— Миш! Будь другом, а? — громко, напрягая горло, крикнул Вадим.

— А чего надо? — громко крикнул Мишка.

— Посиди в кустах у Сукина болота.

— А зачем? — Мишка выпрямился и перестал мыть свою машину.

— Там Танька с лётчиком. Гуляют! — крикнула Вероника.

— А моё какое дело!

— Как лётчик к ней полезет целоваться, ты выходишь и говоришь: «Таня, иди домой, тебя папа зовёт».

А дальше действие развивалось следующим образом: лётчик все прохаживался взад-вперёд, ожидая того, кто его вызвал повесткой, Танька смотрела в спину лётчика, а когда он оборачивался, тут же отводила глаза и напряжённо смотрела перед собой.

Лётчику надоело ждать. Он остановился и спросил:

— Девочка, а где тут у вас милиция?

— Там… — Танька повела рукой.

— Где там?

— Возле колодца.

— Возле какого колодца?

— Возле клуба.

— Девочка, я тебя очень прошу: если сюда придёт милиционер, ты ему скажи, что я пошёл прямо в милицию. Ладно?

— Ладно.

— Спасибо большое…

Лётчик улыбнулся какой-то неопределённой, очень вежливой улыбкой и пошёл.

Танька встала. Смотрела, как он уходит.

— Товарищ лётчик! — позвала она с отчаяньем.

Лётчик остановился. Обернулся.

— Здрасте… — сказала Танька. Она действовала по программе Вероники.

— Здравствуй, — удивился лётчик.

— Хотите, я вам спою?

— Зачем? — ещё больше удивился лётчик.

— Так просто…

— Ну спой, — разрешил лётчик, подумав.

Танька в волнении сглотнула, набрала воздуха, выдохнула и сказала сердито:

— Да не буду я! Ещё чего!

И в это время из кустов вышел Мишка Синицын.

— Татьяна, тебя папа зовёт, — небрежно бросил он Таньке. Глядел он, однако, не на Таньку, а на лётчика и медленно к нему направлялся.

Подошёл к лётчику, встал перед ним с грозным видом.

— А ну мотай отсюда! — приказал он.

— Ты это кому говоришь? — не испугался лётчик.

— Тебе, — не испугался Мишка. — Иди, иди, гуляй! — и легонько толкнул его ладошкой в грудь.

— А в чем, собственно говоря, дело? — начал обижаться лётчик.

— А в том, — объяснил Мишка и толкнул лётчика посильнее.

— Да отстань ты, в конце концов, — обозлился лётчик и толкнул Мишку так, что тот не устоял на ногах.

— Ах, так? — бесстрашно завопил Мишка. — Ну, держись!

Он вскочил на ноги и ринулся на лётчика.

Лётчик схватил Мишку, завёл ему руки за спину, повалил на землю, а сам сел сверху.

— Сдаёшься? — спросил лётчик.

— Вот фига тебе! — не сдавался Мишка и извивался под лётчиком.

Лётчик ещё плотнее притиснул Мишку к земле.

— Товарищ лётчик! Пустите его! Ему недавно аппендицит вырезали! Ему нельзя! — Танька взволнованно бегала вокруг дерущихся. — Товарищ лётчик! Ну, пожалуйста!