Виктория Токарева - Неромантичный человек

— А вон… этот, новенький.

Лётчик тем временем посадил вертолёт и шёл по полю.

— Журавлёв! — строго окликнул его Громов.

Лётчик подошёл. Вытянулся перед начальством.

— Вы почему опять летаете на критической высоте?

— Я больше не буду, — сразу же сдался лётчик.

— Буду, не буду… Вот что, Журавлёв! Здесь у нас не детский сад. В следующий раз лишитесь первого талона. Ясно?

— Ясно. Разрешите идти?

— Идите.

Лётчик чётко, по-военному зашагал по полю.

— Постойте… — остановил Громов.

Лётчик повернулся на сто восемьдесят градусов и чётко, по-военному зашагал в обратном направлении, к Громову.

— Все хочу спросить, да забываю. Что это на вас столько железа навешано?

— Где железо? — не понял лётчик.

— Вот это, например, для чего? — Громов указал на цепочку, ведущую в карман.

— Компас. — Он достал компас.

— Так в самолёте же есть.

— На всякий случай, — неопределённо объяснил Журавлёв.

— А на шее чего? Пропеллер?

— Камешек. Куриный бог.

Лётчик достал и показал камешек. Камешек был маленький и с дыркой.

— А камень для чего?

— Это… — Лётчик покраснел. — Это талисман… На счастье…

Не таких орлов хотел бы иметь Громов у себя на службе. Но служба — не жена. Выбирать не приходится. Кого пришлют, тем и командуешь.

— Ладно, идите, — разрешил Громов.

Лётчик зашагал по полю.

— Молодой человек! — позвала почтальонша Зинаида.

Лётчик не обернулся.

— Мужчина! — поправила себя Зинаида.

— Вы мне?

— Вам, а кому же ещё… — сказала Фрося. — Тебе тут письмо заказное пришло. Распишись…

На городской площади лётчик сел в рейсовый автобус.

— Простите, — спросил он у кондукторши. — До Бересневки далеко?

— Да не… До Лещевки — сто… А там пешком километров семь…

Лётчик достал из кармана повестку из милиции и стал её изучать. Повестка была странноватая. Рядом со словом «товарищ» была зачёркнута чья-то фамилия, а сверху написано «Лётчик МК 44-92». В разделе «явиться» адрес был зачеркнут, а сверху написано: «Деревня Бересневка, Сукино болото».

Лётчик пожал плечами, спрятал повестку и достал из планшетки карту.

В мире творились самые невероятные события: дефицит торгового баланса Мексики в первом полугодии 1978 года составил 693 миллиона долларов; израильские агрессоры угнали и уничтожили японский пассажирский самолёт «Боинг-707»; Министерство связи СССР выпустило в обращение почтовый блок, посвящённый 500-летию со дня рождения выдающегося итальянского художника Джорджоне. А Танька Канарейкина собиралась на свидание.

Она вышла из дому в галошах на босу ногу, в байковом халате и в платке, повязанном по самые брови, как у бабки Маланьи. Позади шла Вероника и несла узелок.

Прошли по деревне, как две странницы.

Вышли к оврагу, и тут случился лёгкий маскарад: Танька сбросила халат, галоши, платок и оказалась в полном боевом снаряжении: юбка-миди и кофточка-лапша. Развязала узелок, достала босоножки-платформы. Переобулась. Вероника сложила и связала в узелок все ненужные одёжки.

— Значит, так: ты ему «здрасте», он тебе «здрасте», — напомнила Вероника. — Ты говоришь: «Хотите, я вам спою?» Он говорит: «Хочу». Ты споешь, он влюбится…

— А вдруг не влюбится?

— Обязательно влюбится. Вон я на ёлке спела, так в меня сразу трое влюбились. Ты споёшь, он скажет: «Давайте с вами дружить».

— Знаешь что, — попросила Танька сестру. — Ты в кустах спрячься. А если он полезет целоваться, выйди и скажи: «Таня, тебя папа зовёт».

— Ага… а мне посмотреть интересно.

— Идёт… — ахнула Танька. — Прячься.

Вероника ринулась в кусты, а Танька села на сваленное дерево и застыла.

По полю с компасом в одной руке и с картой в другой шёл лётчик.

Приблизился к Таньке. Спросил:

— Девочка, это Сукино болото?

— Да… — пролепетала Танька.

Болото выглядело как романтический заросший пруд, и было непонятно, почему оно называется болотом. И вообще ничего не понятно.

Лётчик пожал плечами. Потом сунул компас в карман и стал прохаживаться перед Танькой, не обращая на неё ни малейшего внимания.

Танька была так смущена и перепугана, что даже не могла понять: нравится ей лётчик или нет. Джинсы в обтяжку, а выражение такое, будто он получил из дома плохое письмо. Стоит тут, возле Таньки, а думает о чем-то другом.

От деревни по дороге на велосипеде ехал Вадим. К багажнику была привязана пластмассовая канистра. Стало быть, его послали за керосином.

Вероника вылезла из кустов и стала так, чтобы Вадим её заметил. Когда Вероника чего-нибудь очень хотела, она обязательно добивалась. Так вышло и на этот раз: Вадим её заметил.