А службу она понимала серьезно, с-с-собака!
То есть дома могли быть всякие игрушки, беготня, щенячьи прыжки, тявканье и скулеж.
Но стоило выйти с ней на улицу, как эта щеня, затем недопеска, а потом уже и *censored* — она словно преображалась. Она начинала СЛУЖИТЬ.
У нее в голове выстраивался пузырь, радиусом метров пять вокруг нас с дочкой, и она следила за каждым, кто оказывался внутри этого пузыря — не обижает ли он хозяев. Нет, она не рычала, не показывала зубы. О возможной, по ее мнению, опасности она предупреждала нас, бестолковых и беспечных двуногих, единственным способом: она отступала на шаг назад, готовясь к прыжку по первой команде.
Есть огромная разница между глаголами «услужить» и «служить».
Я злюсь, когда водители старательно протирают стекло, когда я уже сижу в машине.
Ненавижу, когда официанты обмахивают стол, когда я уже собираюсь за него сесть.
Меня раздражают уборщицы, которые суетливо моют пол передо мной.
Блин, это ваша работа, ребята, — стекла должны быть прозрачными, стол — чистым, а полы — вымыты. Мне не нужно демонстрировать, что вы старательно делаете свою работу, я и так об этом догадаюсь.
Если стекла чистые — я знаю, что водитель молодец, а если он размахивает тряпкой передо мной — я в этом начинаю сомневаться.
Если стол в ресторане чистый — официант постарался, но когда он смахивает крошки при мне — я понимаю: он не убирается, а намекает на чаевые.
Если пол чистый — уборщица работает хорошо, но если она моет его, просовывая тряпку чуть не между моих ног, — значит, срочно надо менять ее график.
Когда собака скалит зубы или рычит, если кто-то подходит к хозяину, или, пуще того, начинает лаять и бросаться вперед, натягивая поводок, будьте уверены, она как раз хочет услужить!
А наша овчарка именно «служила». Ей не важно было, замечает ли кто-нибудь ее старания, главное было, что она знала — если что, она сможет защитить хозяев.
Единственный раз, когда на прогулке она не сдержалась и повела себя как дура, случился на Пасху, рано утром. Часов в пять мы вышли гулять, на улице вообще не было никого, я расслабился, спустил собаку с поводка и шел себе позевывая.
И тут из кустов прямо передо мной вываливается пьяный мужик с радостным криком «Христос воскрес!», крестится и лезет ко мне целоваться.
Я спал на ходу, но собачка-то была готова и среагировала быстрее меня.
Я успел крикнуть «Фу!», только когда она была уже в прыжке.
Услышав мою команду, собака развернулась в воздухе и спиной вперед впихнула мужика обратно в кусты.
Не переставая креститься, мужик убежал, а собачка, выбравшись на дорогу, села рядом со мной.
Мне ее, помню, было ужасно жалко, все равно пришлось ее слегка наказать, но после этого случая я уже начал думать о том, что дочечка может гулять с собакой сама. Пусть ей всего семь лет, но в собаке я уже был уверен.
Ну, сначала-то я хитрил, конечно. То есть я как бы выходил в магазин, а сам прятался напротив подъезда. Через пару минут после моего ухода Любимая говорила, мол, собачке надо бы на улицу, а папа неизвестно когда еще вернется… Так что, доча, собирайся-ка на прогулку сама.
Преисполненная важностью миссии, дочечка старательно выгуливала псину вокруг дома, а я крался метрах в ста сзади, пристально наблюдая. Наверное, собачка все-таки чувствовала меня где-то поблизости, потому что вела себя исключительно хорошо, но дочка гордилась этими прогулками ужасно!
Постепенно я забил на ежедневные долгие прогулки, только по утрам выбегал на десять минут, просто чтобы собака не будила девчонок раньше времени. Поэтому потихоньку овчарка все больше становилась для меня именно домашней собакой — такой, которая встречает тебя радостным визгом вечером и тихо лежит у тебя в ногах, пока ты сидишь за компьютером.
Беда в том, что настоящие служебные овчарки для такой жизни не приспособлены.
Весь смысл существования овчарки в том, чтобы выполнять приказы хозяина, а если хозяин ничего не приказывает, а только иногда проверяет босой ногой, лежит ли собака под столом или нет, овчарка счастлива не будет. Тогда она начинает ходить за хозяином повсюду, глядя снизу вверх виноватыми глазами, надеясь услышать хоть какую-то команду.
Все, за кем когда-нибудь ходили существа с виноватыми глазами, знают: ничего, кроме раздражения, это не вызывает.
Признаюсь честно, сейчас мне стыдно, и еще долго будет стыдно за все те «Отстань!» и «Отвяжись!», которыми я отмахивался от нее.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу