Кайли Фицпатрик - Гобелен

Маргарет глубоко вздохнула и заговорила первой.

— Приятно, что он вернулся. Нам его не хватало, правда, Мэри?

Мэри не обратила на слова сестры никакого внимания, продолжая смотреть на Мадлен.

— Значит, ты закончила, — сухо сказала Мэри.

Мадлен нахмурилась.

— Полагаю, вы хотите узнать, что написано в дневн… в книге.

— Это интересно или нет? — резко спросила Мэри, жестом предлагая Маргарет разливать чай.

— Ну, да, интересно. С исторической точки зрения.

Но Мэри ее не слушала, поскольку в гостиную вошла Агата, стуча когтями по старому паркету и требуя к себе внимания.

— Привет, дорогая, — сказала Мэри сладким голосом, повернувшись к Мадлен спиной и поглаживая Агату по черной спине.

— У меня есть предложение. Относительно книги.

Мэри ничего не ответила, продолжая гладить кошку.

Маргарет рассеянно улыбнулась и сказала:

— О чем ты, дорогая?

— Я считаю, что будет… правильно… показать книгу кое-кому в Лондоне.

Ответом ей было долгое молчание.

Мэри оторвалась от Агаты, которая бросила свирепый взгляд на Мадлен, лишившую ее внимания хозяйки.

— Человеку, которого ты знаешь? — спросила она. Ее взгляд снова стал проницательным.

— Не совсем так. Манускрипт очень старый и ценный. Мне представляется, что не слишком разумно оставлять его без должной заботы… ему требуется специальное хранение.

Мадлен сразу поняла, какую реакцию встретит ее предложение.

Мэри фыркнула.

— Книгу и без того хранили со всей тщательностью, юная леди.

Мадлен старалась вести себя дипломатично.

— Да, я знаю. Я имела в виду нечто другое. Я хотела сказать, что книга представляет исторический интерес для… экспертов.

— Каких экспертов?

— Британская библиотека в Лондоне имеет коллекцию древних манускриптов. Они смогу оценить возраст и… ценность.

Когда Мадлен произнесла слово «ценность», выражение лица Мэри изменилось. Сестры переглянулись, и Мадлен поняла, что они не так простодушны, когда речь идет о возможной цене манускрипта. Быть может, они просто играли с ней, дожидаясь, пока Мадлен закончит перевод? Правды ей было уже не узнать. Когда Мэри сразу же согласилась, чтобы их посетил «кто-нибудь из библиотеки в Лондоне», Мадлен подумала, что ее капитуляция была обдумана заранее. Ей захотелось посмеяться над своей доверчивостью. Лидия наверняка объяснила им, насколько редким и ценным является их артефакт. Однако Мадлен облегченно вздохнула и не стала поправлять Мэри, указывая на то, что речь идет о Британской библиотеке. Она автоматически сделала глоток чая и тут же поставила чашу на стол, стараясь не скривиться. Ей ужасно хотелось сбежать отсюда, но надо было решить еще кое-что.

— Вам что-нибудь известно о шкатулке из гагата и вышитой шали?

На ее вопрос ответила Маргарет, довольная тем, что у нее появилась возможность что-то сказать.

— Шкатулка принадлежала Элизабет Бродье. Раньше наша фамилия звучала «Бродье», дорогая. Правда, странно?

Мадлен слабо улыбнулась и кивнула.

— Она была знакома с королем Генрихом Девятым.

— Восьмым! — проворчала Мэри.

— В шкатулке она держала свои вышивки. Красивая, правда? Мы продали еще две такие же, ты знаешь кому.

Маргарет подмигнула Мадлен.

Она хотела сказать еще что-то, но Мэри прервала ее.

— Шаль — одна из последних вещей компании Бродер, потом она прекратила свое существование. Индустриализация — ну, ты понимаешь, — с важным видом продолжала Мэри, словно хотела, чтобы Мадлен знала, что ей известно о таких вещах. — Твоей матери она очень понравилась. Мы собирались отдать шаль ей.

Неожиданно лицо Маргарет озарилось радостью.

— Но теперь ее должна взять ты!

Она с благоговением сняла шаль со шкатулки и протянула ее Мадлен, которая не осмелилась взглянуть на Мэри, чтобы убедиться, что та одобряет поступок сестры.

Мадлен едва не превысила разрешенную скорость, когда выезжала из Семптинга, — так ей хотелось побыстрее покинуть дом сестер Бродер. Она ничего не сказала толком про надпись на надгробии Лидии, но обещала прислать текст по почте. Мадлен бросила взгляд на кроваво-красную вышитую шаль, лежащую на сиденье рядом. В свете, льющемся в окно машины, золотые нити казались медовыми.

Хотя теперь Мадлен уже неплохо знала дорогу между Кентербери и Семптингом, она с удовольствием посматривала по сторонам. Сельский пейзаж продолжал ее восхищать. До сих пор летняя погода оставалась безупречной — никакого мелкого серого дождика, которым славились эти места. Впрочем, частые дожди приводили к тому, что все оставалось зеленым, значит, они шли не зря.