Виктория Токарева - Перелом (сборник)

Мимо них прошел дежурный врач. Узнал Татьяну. Обернулся. Покачал головой, дескать: так я и думал.

— Поедем ко мне, — сказал Миша бездыханным голосом. — Я не могу быть один в пустом доме. Я опять схожу с ума. Поедем…

— На вечер или на ночь? — усмехнулась Татьяна.

— Навсегда.

— Ты делаешь мне предложение?

— Считай как хочешь. Только будь рядом.

— Я не поеду, — отказалась Татьяна. — Я не могу спать не дома.

— А больница что, дом?

— Временно, да.

— Тогда я у тебя останусь.

Они пошли в палату мимо Ромы. Рома и ухом не повел. Сторож, называется… Хотя он охранял имущество, а не нравственность.

Войдя в палату, Татьяна повернула ключ. Они остались вдвоем, отрезанные от всего мира.

Артроз ничему не мешал. Татьяна как будто провалилась в двадцать пять лет назад. Она так же остро чувствовала, как двадцать пять лет назад. Этот Миша был лучше того, он не тащил за собой груза предательства, был чист, талантлив и одинок.

Татьяна как будто вошла в серебряную воду. Святая вода — это вода с серебром. Значит, в святую воду.

Потом, когда они смогли говорить, Татьяна сказала:

— Как хорошо, что я сломала ногу…

— У меня ЭТОГО так давно не было… — отозвался Миша.

В дверь постучали хамски-требовательно.

«Дежурный», — догадалась Татьяна. Она мягко, как кошка, спрыгнула с кровати, открыла окно.

Миша подхватил свои вещи и вышел в три приема: шаг на табуретку, с табуретки на подоконник, с подоконника — на землю. Это был первый этаж.

— Сейчас, — бесстрастным академическим голосом отозвалась Татьяна.

Миша стоял на земле — голый, как в первый день творения. Снизу вверх смотрел на Татьяну.

— А вот этого у меня не было никогда, — сообщил он, имея в виду эвакуацию через окно.

— Пожилые люди, а как школьники…

— Я пойду домой.

— А ничего? — обеспокоенно спросила Татьяна, имея в виду пустой дом и призрак мамы.

— Теперь ничего. Теперь я буду ждать…

Миша замерз и заметно дрожал, то ли от холода` то ли от волнения.

В дверь нетерпеливо стучали.

Татьяна повернула ключ. Перед ней стояла Галя-большая.

— У тебя есть пожрать? — громко и пьяно потребовала Галя. Ей надоели инвалидность и вежливость.

На другой день Татьяна вернулась домой. За ней приехал Димка. Выносил вещи. Врачи и медсестры смотрели в окошко. На погляд все выглядело гармонично: слаженная пара экс-чемпионов. Еще немного, и затанцуют.

Дома ждала Саша.

— Ты скучала по мне? — спросила Татьяна.

— Средне. Папа водил меня в цирк и в кафе. Такой ответ устраивал Татьяну. Она не хотела, чтобы дочь страдала и перемогалась в ее отсутствие.

Димка ходил по дому с сочувствующим лицом, и то хорошо. Лучше, чем ничего. Но сочувствие в данной ситуации — это ничего. Кости от сочувствия не сдвигаются.

Тренер Бах прислал лучшую спортивную массажистку. Ее звали Люда. Люда, милая, неяркая, как ромашка, мастерски управлялась с ногой.

— Кто вас научил делать массаж? — спросила Татьяна.

— Мой муж.

— Он массажист?

— Он — особый массажист. У него руки сильные, как у обезьяны. Он вообще как Тулуз Лотрек.

— Художник? — уточнила Татьяна.

— Урод, — поправила Люда. — Развитое туловище на непомерно коротких ногах.

— А почему вы за него вышли? — вырвалось у Татьяны.

— Все так спрашивают.

— И что вы отвечаете?

— Я его люблю. Никто не верит.

— А нормального нельзя любить?

— Он нормальный. Просто не такой, как все.

— Вы стесняетесь с ним на людях?

— А какая мне разница, что подумают люди, которых я даже не знаю… Мне с ним хорошо. Он для меня все. И учитель, и отец, и сын, и любовник. А на остальных мне наплевать.

«Детдомовская», — догадалась Татьяна. Но спрашивать не стала. Задумалась: она всю жизнь старалась привлечь к себе внимание, добиться восхищения всей планеты. А оказывается, на это можно наплевать.

— А кости ваш муж может сдвинуть? — с надеждой спросила Татьяна.

— Нет. Здесь нужен заговор. У меня есть подруга, которая заговаривает по телефону.

— Тоже урод?

— Нет.

— А почему по телефону?

— Нужно, чтобы никого не было рядом. Чужое биополе мешает.

— Разве слова могут сдвинуть кости? — засомневалась Татьяна.

— Слово — это первооснова всего. Помните в Библии: сначала было слово…

Значит, слово — впереди Бога? А кто же его произнес?

Татьяна позвонила Людиной подруге в полдень, когда никого не было в доме. Тихий женский голос спрашивал, задавал вопросы типа: «Что вы сейчас чувствуете? А сейчас? Так-так… Это хорошо…»