Дэвид Митчелл - Литературный призрак

— А что, если «Красп» окажется настолько мощным, в этическом смысле, что сможет предотвратить злоупотребления? Что, если «Красп» возьмет на себя функцию… как бы это сказать… смотрителя зверинца?

— Я тебя не понимаю. Каким образом?

Мужчины что-то обсуждают внизу, на кухне.

— Человеческий род обречен либо исчезнуть лет через пятьсот, либо… стать лучше. Технический прогресс вырвался из-под нашей власти, он обгоняет нашу способность управлять им. Но предположим, давай предположим, что «Красп» сам в состоянии контролировать себя, тогда…

Господи, как это звучит со стороны?

— Лайам, по-твоему, я сошла с ума?

У берега в один голос заблеяло стадо овец. Лицо Лайама застыло, как на портрете, и вдруг озарилось улыбкой.

— Мам, а что, если подсунуть им черную тетрадку, чтобы они от тебя отвязались?

Лайам — смышленый мальчик.

— Ах да! Черная тетрадка.

«Нортон» Реда Килдара с треском врывается во двор и резко тормозит перед входом. Гейзенберг закукарекал и взлетел на телеграфный столб, где для него есть жердочка.

— Это Ред, — поясняет Джон. — Приехал подоить Фейнман.

Ред входит на кухню.

— Они вычислили тебя, Мо. Как насчет чайку?

И Ред кладет на стол пакет с карамельками.

— Неужели каждая живая душа на острове знает о моих разногласиях с американцами?

— На острове секрет можно спрятать от дальних, но не от ближних. Не стоит волноваться. Американцы воображают, что могут купить все на свете. Может, они просто хотят поднять цену.

Джон вздохнул.

— Ну, Ред, я слепой, но если ты думаешь, что эта публика явилась, только чтоб потолковать насчет условий работы, то я по сравнению с тобой просто телескоп Хаббла.

Ред пожал плечами и закинул в рот карамельку.

— Тогда дело дрянь. А если дело дрянь, остается только одно.

— И что?

— Пойти в «Лесовика» и выпить.

— Пожалуй, это лучшая идея за все утро, — отвечаю я.

— Слышу скрип, это отец Уолли на своем трицикле, — говорит Джон.

Отец Уолли входит и садится, тяжело дыша.

— Мо! — обращается он ко мне, пытаясь нащупать смысл в этом ошалевшем, на его взгляд, мире. — Мо, это ведь не что иное, как похищение. Ты же не совершала никакого преступления. Как такое возможно?

Возьмите любые два электрона или, как в моем и доктора Белла [86] Александер Грэм Белл (1847–1922) — американо-канадский изобретатель и ученый шотландского происхождения, основатель телефонной компании, названной его именем; среди прочего исследовал возможность использования в телекоммуникации светового луча, что в конечном итоге привело к созданию волоконно-оптических технологий. случае, два фотона, которые произошли из одного источника, измерьте их спины и сложите, и вы получите нуль. Как бы далеко друг от друга они ни разлетелись, какое бы ни было между ними расстояние — как между мной и Джоном, между Окинавой и Клир-Айлендом, между Млечным Путем и туманностью Андромеды — все равно: если вы знаете, что одна частица вращается по часовой стрелке, то, значит, другая вращается против, где бы она ни находилась. Чтобы знать это, не требуется ждать движущегося со скоростью света сигнала, который сообщит об этом. Эти явления взаимосвязаны, и расстояние не играет роли. Океан целостности живет скорее по законам вуду, чем по законам Ньютона. Чуть повернул зеркальные противосолнечные очки — и сделал будущему «ресет».

— Как такое возможно, отец Уолли? Из-за синхронности океана.

— Я не уверен, что уловил твою мысль, Мо.

— Отец Уолли, Ред, Брендан, простите… Можно, я пару минут побуду с Джоном и Лайамом?

— Конечно, Мо, конечно. Мы подождем во дворе.

— Мне будет ужасно недоставать вас, ребята.

Лайам собрал волю в кулак и держится молодцом.

Джон держится как Джон. Мои мужчины обнимают меня.

— Я хочу покормить Фейнман, — говорю я.

— Она и сама прекрасно поест.

— Я не доела завтрак. У меня есть для нее лакомый кусочек.

Поблескивает хромировкой «нортон» Реда Килдара. Урчит негромко его двигатель в такт нашим неторопливым шагам. Поскрипывает трицикл отца Уолли. Мечутся опавшие листья, словно стая мальков.

— Мы похожи на процессию в честь Вербного воскресенья, — говорит отец Уолли.

Неужели с той минуты, когда я поднималась по дороге от порта, прошло три дня? Так много? Так мало?

— Какой сегодня день? — спрашиваю я.

— Кажется, четверг, — говорит Лайам.

— Понедельник, — говорит Ред.

— Среда, — говорит Брендан.

По ту сторону дороги шумит ручей.