Ольга Аль Каттан - Записки иностранки

"Если я умру, значит умру. Я просто не думаю об этом. Ты видишь, как у нас красиво, какие добрые здесь люди. Мы все любим нашу страну и собираемся жить здесь. Мы живем, радуемся, танцуем и поем", — говорит мне сестра мужа. Глаза ее наполняются слезами, но это лишь секундная слабость, она быстро переключается на приготовление ужина и замолкает, "закрывается". Пытаясь забыть.

О том, как бежали в Сирию к родственникам, как боялись возвращаться, боялись увидеть руины вместо дома, как играли свадьбу, когда началось противостояние боевиков и армии в Нахр–аль–Бэред, и часть гостей не смогли приехать на торжество. Она вспоминает, как рядом с больницей, в которой работает, рухнул многоэтажный жилой дом. Сложился неровной стопкой, словно колода серых карт…

"В первый день я сидел весь день на диване, боялся пойти даже в туалет или на кухню выпить воды, — рассказывает, улыбаясь и подтрунивая над своим страхом, Хайсам.

"Рядом "бум!", "бах!" Страшно. Жена не испугалась, пошла купаться. Потом мы ловили такси, приехали в деревню. Бабушка жены обрадовалась – все родственники съехались к ней в дом из–за войны. Да, она была очень счастлива, что все дети и внуки собрались вместе".

Он рассказывает медленно, посмеиваясь, и все смеются тоже. А зачем плакать. Ведь все уже в прошлом. Да, было страшно. Но сейчас все хорошо. Все живы. Дома не разрушены, слава Аллаху.

Этими воспоминаниями переполнен весь Ливан.

Новорожденные дети помнят, как они рождались под разрывы бомб, когда в больницах от ударной волны вылетали стекла.

Их матери помнят животный, нечеловеческий страх и никогда его не забудут. А мужчины первое время после войны, заслыша громкие звуки праздничного салюта, еще бросаются на пол, прикрывая телом своих детей…

Эта вечная память навсегда поселилась в сердце.

С этой памятью рождаются и умирают в Ливане. И живут. Через силу. Через смерть. Смертью смерть поправ… Живут.

Полнолуние. Багряно–фиолетовый закат непередаваемой красоты. С балкона 9 этажа хорошо видна кромка моря и взлетная полоса аэропорта Бейрута. Кажется, что самолеты взмывают ввысь прямо из соленой воды. Аэропорт находится практически на пляже. Огни, огни, морской берег, самолеты. И здесь тоже рвались бомбы, высаживалась Израильская армия, под пулеметным огнем убегали–улетали беженцы…

14 сентября 1982 года в 16 часов 10 минут в восточном районе Бейрута Ашрафия в здании, в котором находилась штаб–квартира правохристианской партии "Катаиб", произошел сильный взрыв. К вечеру под обломками здания было найдено 24 трупа, среди которых находилось изуродованное тело Башира Жмайеля — нового президента Ливана, избранного меньше месяца назад.

Незамедлительно, уже в 18 часов этого же дня начал функционировать израильский воздушный мост, по которому в международный аэропорт Бейрута стали перебрасываться необходимые для вторжения техника и боеприпасы. В окрестностях аэродрома и других районах города сосредоточивались израильские танки и солдаты.

16 сентября израильтяне осуществляли контроль над всеми основными перекрестками и дорогами в городе, танки окружили лагеря палестинских беженцев Сабра и Шатила.

И началась резня. Фалангистская милиция правохристианской партии при поддержки Израильских военных уничтожало население палестинских лагерей, прикрываясь поиском террористов. Убивали ножами, топорами, закалывали штыками. Толпами сгоняли на расстрел, грузовые машины вывозили людей в неизвестном направлении. Кровавое преступление продолжалась 40 часов. Убивали без разбору мужчин, женщин, детей, престарелых. Убивали не только палестинцев, но и ливанцев, живущих в лагерях. В течение дня с помощью бульдозеров, предоставленных израильтянами, были вырыты общие могилы, чтобы свалить туда трупы. Бульдозерами срывали дома, погребая под их обломками расстрелянные семьи палестинцев. С 16 по 18 сентября из 20 тысяч населения двух лагерей – Сабра и Шатила — погибло до 5 тысяч человек. Примерно четверть из них – ливанцы… Лишь к полудню 18 сентября ливанская армия смогла прорваться в лагеря, но было уже слишком поздно.

Это лишь одна кровавая страница истории, коих тысячи помноженные на бесконечность…

Ливанская земля пропитана насквозь кровью. Прижми ладонь к земле посильнее – она станет мокрой и красной. Пурпур Финикии – это кровь ливанцев, разливающаяся по рекам и ручьям, это кровь палестинских скитальцев, просачивающаяся сквозь каждую трещинку земли. Это трагедия Сабры и Шатила, братские могилы по всей стране, междоусобная резня христиан и мусульман, взрывы политиков, их отцов, братьев, сыновей..