Аксель Сандр - А теперь любите меня

Наша память поместила папку Франк М. в архив, который более не был нам доступен.

Мы с Томом вернулись из нашего четвертого побега, самого длинного. «Еще одна такая выходка, и вы отправитесь в исправительную колонию», — предупредила госпожа Марианна Г.

И последовавшая выходка была эффектной…

В Приюте жил один парень, исключительная сволочь. Его звали Фред, он был на год нас старше и считал себя лучше нас всех, вместе взятых.

А был он первосортным подонком. Мы знали друг друга давно, еще с другого Приюта. Еще там он сделал мне одну гадость.

Мне было восемь, наступило Рождество.

Под Рождество многие люди вдруг вспоминают о нашем существовании и присылают нам подарки. Некоторые занимаются благотворительностью, потому что им причинили боль, а некоторые — потому что у них совесть нечиста. От этих двух типов «благодетелей» обычно и приходят самые хорошие подарки.

Часто получалось, что подарков больше, чем воспитанников, но каждый мог получить только один подарок, остальные же прятались до дней рождений. Никто никогда не знал, что именно в каждой коробке, и шансы, что там окажется суперская игрушка или какая-нибудь фигня, были одинаковыми.

В то Рождество кому-то причинили очень сильную боль или кто-то сделал что-то совершенно ужасное, потому что мне достался восхитительный подарок — новехонькая фигурка Супермена. С шестью шарнирами, ярко-красным и очень мягким плащом, а еще к нему прилагался серый костюм, чтобы переодевать Супермена в Кларка Кента. Это был, без сомнения, самый прекрасный подарок на свете, и все мальчишки собрались вокруг меня, чтобы его рассмотреть.

— Ты не заслужил такого подарка, — сказал Фред, уже в то время подонок.

Все посмотрели на нас, я прижал фигурку к груди.

— Ты его не заслуживаешь, — повторил он.

— Почему? — спросил я, еще сильнее прижимая фигурку.

— Потому что ты еврей! — заявил Фред.

— Это неправда! — запротестовал я. — Я не еврей!

— Конечно, правда! Только посмотри на себя!

Все вокруг молчали.

— Рождество, — сказал Фред, — это день рождения Иисуса, и поэтому МЫ, христиане, дарим подарки. А ВЫ, евреи, убили Иисуса. И с чего это ты должен получать подарок на день рождения парня, которого вы убили?

Что я мог ответить?

— Отдай его мне! — сказал Фред, глядя на моего Супермена.

Я помотал головой.

— Отдай, или я возьму сам, — пригрозил он.

Я с самого начала знал, что битва проиграна, но опять помотал головой. Тогда он на меня набросился.

Я держал Супермена так крепко, как только мог, но в конце концов выпустил его из рук, чтобы защищаться. Драка длилась довольно долго — пока нас не разняли. И когда все закончилось, Супермен лишился своего плаща и одной ноги.

Этот Фред был настоящим первосортным подонком.

Когда мы вернулись из нашего четвертого побега, все восхищались Томом и мной. Все просили рассказать о побеге, который длился почти два дня.

И мы рассказывали.

Однажды вечером в столовой один малый девяти лет, по имени Артур, подсел к нам с Томом. «Как там, на Лазурном Берегу ?» — спросил он, и в его глазах сверкало синее море. Мы немного приукрасили нашу ночевку на холодной парковке, и она превратилась в стремительную поездку на машине и приключения на юге.

Глаза мальчишки становились все больше по мере того, как росла наша ложь. Да-да, мы гнали машину всю ночь напролет и не останавливались, пока не добрались до пляжа. В тот день я понял: чтобы кого-то осчастливить, нет ничего лучше хорошей небылицы. Во всяком случае, сладкая ложь лучше горькой правды.

Остальные тоже пришли послушать, и даже Фред ошивался поблизости. Мальчишки упивались нашими рассказами. Эти байки были вкуснее, чем столовская еда.

Они заговорили все сразу:

— А какая была машина?

— А за вами гнались полицейские?

— А какие рыбы плавали в море?

Конечно, автомобиль был красным гоночным болидом с откидным верхом! Погоня? Да, она длилась довольно долго, но в конце концов мы оторвались от преследователей. Что касается рыб, море ими кишело, и мы даже видели дельфина!

Каждый имел право на свою маленькую историю, и он смаковал ее, словно какое-то лакомство.

Мы рассказывали о желтом песке и прозрачной воде, когда вмешался Фред.

— Это всё враки! — заявил он. — Лазурный Берег слишком далеко!

— Заткнись! — крикнул Том.

— А если не заткнусь? — спросил Фред и показал правый кулак.

И тут началась свалка. Невероятная драка, в результате которой перед ошеломленным взором госпожи Марианны Г. предстали лежавшие на полу клочья выдранных волос и кусочек откушенного уха. Все это принадлежало Фреду.