Мария Донченко - Оранжевый туман

Наверное, после того, как Виталик увидел, как беззвучно рыдали женщины в чёрных платках, он перестал бояться бомб, падавших с высоты.

Старший из родных братьев Фатимы, Исмаил, говорил с Виталиком медленно и заинтересованно, и он совершенно по-детски безразлично относился к качавшим стены домов бомбардировкам.

— Если будет на то воля Аллаха, то они нас убьют, — говорил он Виталику серьёзно, и на возражения, что его же дядя, брат отца, воюет в рядах действующей армии, отвечал, — конечно. А как же иначе?

— Но вы же всё равно защищаете Родину… И тогда что ты скажешь про крыс? — спрашивал его Нецветов.

— Ну да… конечно… — Крысы и есть крысы, — отвечал упрямый девятилетний Исмаил, и его старший двоюродный брат Ибрагим кивал жёсткими чернявыми кудрями.

«А что ты скажешь про своих, отечественных крыс?» — задавал Виталик себе риторический вопрос, не подразумевавший ответа.

Крысы были далеко. За линией фронта. За пару десятков километров. Крысами их назвал Брат-Лидер в своей знаменитой речи двадцать первого февраля одиннадцатого года, и с тех пор все, в том числе пережидавшие в Триполи, называли их крысами.

…Он не ждал, что строгая хозяйка дома выйдет проводить его до порога.

Путаясь в юбках, на крыльцо выбежала Фатима, слегка коснулась пальцами тыльной сторонни его ладони, загар которой выступал из-под манжета камуфляжа, и тут же, словно обжегшись, отдёрнула руку.

Тонко склонившись над перилами, забыв про выбившуюся на лоб чёлку, девушка махала платочком, и, уже спустившись по ступеням, он мог слышать, как негромко, но строго выговаривает ей за что-то мать.

— Храни тебя Аллах, — сказала она на прощание Виталику, смахивая со щеки непрошеную слезу. Ему подумалось о том, как недавно эта женщина провожала своего мужа. Он писал по электронной почте каждый день, Виталик знал это от Фатимы, и даже иногда звонил.

Он тоже старался писать Любе каждый день. Или хотя бы почти каждый. Пусть даже пару строчек смешным транслитом.

…Так было, когда маячившая на крыльце маленькая фигурка Фатимы скрылась из виду за дорожной пылью, и Ибрагим, крепко сжав огрубевшие пальцы Виталика, попросил без ненужных вступлений:

— Отведи меня к вашему командиру. Очень надо.

— Зачем тебе? — спросил Нецветов, и без того понимая бессмысленность этого вопроса, хотя, конечно, догадывался, что бесхитростный подросток не зря отправился его сопровождать.

— Отведи, — повторил мальчик. — Я должен быть там, с вами. Иначе меня тётка никогда не отпустит…

— Сколько тебе лет? — он предупреждал неизбежный вопрос Ахмада Гарьяни.

— Восемнадцать, — пытаясь казаться взрослым, соврал Ибрагим, и вдруг, поймав недоверчивый взгляд Виталика, видевшего, что это неправда, закусывая губу, пояснил, — ты не поймёшь. Мою маму убили натовцы.

Комок подступил к горлу, но он не заплакал. Мужчины не плачут.

— Мою тоже, — кратко ответил Нецветов, ставя в наметившейся дискуссии жирную точку. — Пойдём. Договариваться сам будешь…

…Ат-Тархуни Ибрагим бен Мохаммед. Пятнадцать лет. Житель города Таверга.

…Силуэты Таверги растаяли в дымке позади, за пылью дороги.

Откуда Виталику было знать, что в этот город он ещё вернётся.

А пока…

…У многих на этой войне был свой личный счёт к блоку НАТО.

Но вряд ли многие знали, что таковой же имелся у Виталика Нецветова.

Из товарищей по оружию об этом пока знал только Евгений. И вот теперь ещё подросток Ибрагим.

Остальным он не рассказывал ни о Стивенсе, ни о матери, ни о прочем.

«Ливийские повстанцы отрезали Сирт от Триполи.

В ливийской гражданской войне в минувшие выходные наступил решающий момент. Повстанцы при поддержке авиации НАТО полностью очистили от правительственной армии город Мисурату и его окрестности, разделив таким образом войска Муаммара Каддафи на две части.

Мисурата — третий по числу жителей город Ливии, расположенный на средиземноморском побережье, важен и с военной, и с психологической точки зрения.

Мисурата находится всего в двух часах езды от Триполи, поэтому в перспективе может стать отличной базой для подготовки штурма столицы. Кроме того, город является важнейшим транспортным узлом: контроль над ним открывает дорогу в центр и на восток страны.

Бои за Мисурату длились два месяца и стали наиболее ожесточенными во всей ливийской войне. К концу апреля последняя отчаянная атака лоялистов на порт была отбита, жители Мисураты перешли в контрнаступление, окончательно выбив противника из центра города. Успеху повстанцев в значительной степени способствовали удары с воздуха — самолеты НАТО методично выбивали бронетехнику, склады боеприпасов, грузовики с подкреплениями и бензовозы с топливом для войск Муаммара Каддафи. Под конец битвы за город авиация начала наносить удары по отдельным зданиям, в которых укрывались солдаты правительственных войск. Это стало возможным благодаря наладившемуся взаимодействию с повстанцами, которые с земли передавали координаты целей.