Константин Шеметов - Магазин потерянной любви

«Не подкопаешься, — продолжал охранник. — От остановки сердца кто только не умирает. Да все умирают от неё». Ну что тут ответишь? Возразить и вправду было нечего. Относительно Джониной колонии — как и в целом по стране, изменников родины здесь не любили. Да что там не любили! Их ненавидели лютой ненавистью. Их избивали, над ними издевались и пытались всячески унизить. Что ни день — Джони дрался. Дрался, впрочем, неумело и всякий раз был избит. Избит, но не унижен, утешал он себя.

Примерно через год, прознав, что он в заключении, его навестили Митя Захаров, Тайка Нефёдова и Vi. Джони едва узнал их, да и они были растеряны. Перед ними стоял пожилой мужчина, довольно подтянутый, но совершенно худой и лысый. Таким они его не знали. Зато глаза были, как и раньше, — полные иронии и какой-то детской хитрости, что ли. Лукавства, подумала Vi. Нет, этот человек не переставал удивлять её. Даже потеряв и любовь, и страну, и свободу (да что только не потеряв), он оставался всё тем же наивным и отчасти придурковатым типом. Полюбить такого непросто, а полюбишь — жди беды. В терминах классического романа это был а-ля Дон Кихот — довольно сомнительный персонаж, с точки зрения продавщицы краденых телефонов.

Свидание длилось не больше получаса. Ему надо бежать, не сомневалась Vi.

— Тебе надо бежать, — сказала она.

— Сбегу, а что дальше? — ответил он. Нет, в самом деле, что дальше? Он только и делал, что сбегал всю жизнь.

Бегство — вот мысль сродни покупке любимой вещи в супермаркете. Какое-то время ты счастлив, но вещь изнашивается, ты вновь приходишь в магазин, а её там и след простыл. Вашу любовь давно сняли с производства. В этом всё дело.

— Уедем в Полинезию, — сказала Vi. — Как ты и хотел. Взять хотя бы Тараву (один из 16 атоллов в архипелаге Гилберта, Республика Кирибати, Микронезия). 24 красивейших острова в Тихом Океане. Офшор и никаких соглашений о выдаче преступников.

На Vi была зелёная вельветовая куртка, синие джинсы и чёрные кроссовки Adidas. Добавим к этому короткую стрижку, оранжевые волосы и солнцезащитные очки «Diesel» — совсем как на фотографии Муза, по которой Джони, собственно, и влюбился в Вику Россохину. Эта фотография ещё долго висела в его студии рядом со снимками «мучеников за демократию». Ясно, что Вика старалась. Она давно уже всё решила. Джони и есть тот человек, с которым ей было бы легко и который мог бы её рассмешить. Образно выражаясь, он был павильоном с временами года, где, в отличие от московской гари, воздух чист, а будущее прекрасно.

— Хорошо, — ответил он, и его бритая голова вдруг склонилась, а там и вовсе затряслась от горького и безутешного рыдания.

Между тем мысль о побеге прочно засела в его бритой и романтической голове. Дурной голове, добавила бы Vi, но не в этом дело. Спустя четыре года он и вправду сбежал, воспользовавшись нерасторопностью конвоиров при его перевозке из Харькова в Архангельск.

Не успев отъехать от Южного вокзала, Джони попросился в туалет и, отвинтив там решётку с помощью зубного моста (23–25), выпрыгнул в форточку. В этом и состоял его план. Он точно рассчитал время и скатился с насыпи как раз у станции Дергачи, а эти Дергачи он знал как свои пять пальцев. Джони провёл здесь половину детства — у бабушки с дедушкой по маминой линии. Переждав тут осень, он принял облик бездомного, и к Рождеству прибыл в Москву, где благополучно смешался с толпой.

24 декабря 2025 года, закончив работу попрошайки у Дома трёх композиторов, Джони дождался Митину BMW, и пошёл к водителю за колядками (дайте коровку, масляну головку).

— Здравствуйте, — сказал он.

— Здравствуйте, — ответил Митя, и в тот же миг бросился к Джони в объятия.

Джони Фарагут — писатель, экстремист и беглец, вернулся. Словно потерянная любовь, проданная по баснословной цене, прошедшая отдел брака и вернувшаяся за бесценок.

Дергачи и вправду существуют на карте, и тут нет предумышленной шутки. Как видим, иронии хватает и в реальности. Ещё один источник суеверия. Вот Джони и пошёл в Дергачёвскую церковь помолиться. «Спасибо, хоть здесь не нужно платить», — обратился он к Иисусу Христу, но ошибся. За любовь нужно было платить везде и всюду. Вход стоил 20 рублей, поминальная записка — 50, а молитва за счастье — 100. Впрочем, не так уж и дорого. Не дороже хот-дога, во всяком случае. Гамбургер уж по-любому стоил дороже.

В период с 2020 по 2025 год «Виртуальный клон» приобрёл выдающуюся популярность. Его продукты то и дело выигрывали почётные премии на конкурсах инноваций. Доход компании рос на глазах, и Митя всё чаще подумывал о переезде за рубеж. Не пора ли валить отсюда? — спросил он как-то Нефёдову, а с возвращением Джони вопрос разрешился сам собой. Вскоре они открыли счета в Кирибати, окончательно отказались от vik.ru (тот и без того числился в чёрных списках) и полностью сосредоточились на своих ресурсах в Японии и островных государствах в Тихом океане.