Константин Шеметов - Магазин потерянной любви

— Я думала, это просто дневник.

— Наверное, он был художественным, — ответил Митя. Захаров не понимал, радоваться ему или нет. — Так я и сам не знал, — признался он.

— Слушайте, да это кино какое-то. Просто Голливуд, — рассмеялась Vi.

Они перешли на скайп. Наконец-то он увидел её в on-line. Митя переключился с экрана на очки, надел гарнитуру и прилёг. Только теперь, услышав её искренний смех, он понемногу приходил в себя.

Кино? Пожалуй, что так. И Захаров являлся частью этого кино. Фильм основывался на реальных событиях. Сценарий был так себе, а игра актёров вызывала тревогу. Взять хотя бы Vi. Митя никак не мог понять — где она играет, а где у неё обеденный перерыв. Не говоря уже о Джони — тот явно любил приврать. Вот и ещё одна дилемма: где грань между враньём и вымыслом? Может быть, в интонации, терялся Захаров, в контексте или в сиюминутном настроении — как знать? В общем, Митя путался.

Накануне он разговаривал с Жемайбук. Поработав с виртуальным Джони, Кэт смутилась. «В реальности мы не занимались любовью! — воскликнула она. — Он всё наврал».

Наврал, но как?

— Вам не понравилось? — спросил Захаров.

— Сначала нет, — Кэт задумалась. — Но заниматься сексом с вашей программой довольно приятно.

Как видим, Жемайбук болезненно отреагировала на неправду о своей интимной близости с Джони, но в то же время Кэт позабавил его сценарий и тем более «фильм», снятый Митей. Голливуд — как верно заметила Вика Россохина. В быту, таким образом, неправда воспринимается как враньё, в кино — как вымысел. То же касается и в целом искусства: вы можете врать, сколько хотите — это вымысел. Производная вашей фантазии. Важнейший показатель внутренней свободы — вы словно воспарили над реальностью и врёте, создавая свой прекрасный мир.

— И как я вам? — спросила Vi.

— Гораздо лучше.

Оставался вопрос о бюджете этого кино. Бюджет был минимальным, и всё же. Судя по Джониным записям, постановка отнимала всё его время. Он забросил дом, семью, порвал с друзьями и перестал заботиться о себе. Стоимость программы, заказанной Митей в НИИ ТП была и вовсе смехотворной. Относительно Vi Захаров лишь догадывался. Но насколько он понимал, Вика особо не тратилась. В сущности, это было не её кино. Отведённая ей роль выглядела по меньшей мере странной: её регулярно снимали, но в кадр попадали лишь эпизоды. Редкие фрагменты, и то — как воспоминание о ней или метафора на её основе. Она не понимала ни Джони, ни его SMS, составленных на чистейшей кириллице.

Митя не без труда отыскал это эссе среди Джониных заметок и, по правде сказать, испытал облегчение: это было правдивое эссе. Оно будоражило сознание и наводило на печальные мысли. Вместе с тем Джони не делал никаких открытий. Он использовал общедоступные данные, систематизировал их и хотел разобраться, что к чему.

«Там, где русские буквы, — что-то не так», — писал он 26 января 2008 года, в субботу, глядя по Би-би-си, как обустраиваются болгары с сербами. Одни не успели попасть в Европу, как тут же вернулись к коммунистическим идеям. Другие до сих пор отрицали резню в Сребренице (в период 11–13 июля 1995 года сербы убили около 10 тысяч безоружных боснийских мужчин от 13 до 77 лет).

И это только начало. Вот список стран, использующих кириллицу в своих языках: Белоруссия (67-е место по уровню жизни, данные РБК), Босния и Герцеговина (62-е), Болгария (54-е), Казахстан (79-е), Киргизия (110-е), Македония (66-е), Монголия (116-е), Россия (65-е), Сербия (данных нет), Таджикистан (122-е), Украина (77-е), Черногория (данных нет). Добавим сюда Абхазию (абхазский язык), Приднестровье (молдавский язык с кириллическим письмом) и Южную Осетию (осетинский язык).

Ни одна из приведенных стран (спорных территорий) и близко не соответствует современным стандартам цивилизованности. Большая часть их населения не получает даже минимальных услуг (свобода слова, правдивая информация, равные возможности, безопасность, образование, оплачиваемая работа, трёхразовое питание и приличная одежда). «Что толку упражняться с кириллицей? — вопрошал Джони, а заодно и делал вывод: — По благосостоянию кириллица превосходит лишь мероитское письмо и клинопись».

Складывалось впечатление, что Джони чурался своего языка. Вероятно, поэтому он писал НЕПОНЯТНО и использовал максимум аллегории. Он словно дистанцировался от кириллицы, предполагая, что кто захочет, тот и так поймёт. Возможно, это и был его главный критерий близости с окружавшими его людьми.